Истребители. Трилогия
Шрифт:
Встав рядом, Покрышкин посмотрел на суету у самолетов.
– Ладно, черт с тобой. Звено свое кому передашь? Учти экспериментальные машины освоить не так легко, так что подумай.
– В смысле передавать?! Я что на месяц улетаю? Посидят сутки ничего не случится, вот пусть карты местности лучше изучат. Вчера, когда возвращались с курса сбились, чуть на дружественный огонь не нарвались. Это надо же было додуматься, на незнакомой нашим зенитчикам технике пролететь над железнодорожной станцией?!
– Бывает. Начштаба сказал, ты вчера трех сбил?
– Да что там сбивать
– Сейчас куда?
– А, с соседнего аэродрома полк «пешек» взлетает, вот хочу половить рыбки в мутной воде.
– Это Матвеевский?
– Угу.
– Зря, у них хорошее истребительное прикрытие, там командир эскадрильи сам Коршунов. Тоже «лавочкины» получили.
– Посмотрим. О, сигнал, ну все давай.
Застегивая на ходу шлемофон я побежал к своему «поликарпу», около которого суетились механик и оружейник.
– Ребята идем «змейкой», – крикнул своим подчиненным, которые с помощью механиков надевали парашюты.
– Ясно, – ответили они хором.
«Все-таки удобно, что Иволгин мне их дал. Парни молодцы. Жаль что после всех тестирований, их вернут в Центр инструкторами!» – подумал я, набирая скорость по ВПП.
Это действительно было так. Ни один инструктор Центра не допускался до работы с курсантами, если сам не был в бою. То есть у всех имелись ордена и медали, потому как по уставу Центра каждый инструктор должен два месяца в году провести в боевых частях. Именно поэтому все инструктора в Центре пользуются большим уважением среди курсантов, и не безосновательно. За два года уже двое из них, успели получить в бою высшие ордена, ордена Ленина.
В этот раз вылетели мы двумя парами, Микояна в этот раз я не брал, были только экспериментальные машины. Мой ведомый младший лейтенант Жуков, позывной «Жук».
Ведущий второй пары лейтенант Голубь, позывной «Сурок» и его ведомый, лейтенант Ястребов, позывной… нет не «Ястреб». Позывной его «Змей». Их не я давал, а в штабе полка, там был целый список разных позывных, иди и выбирай, парни выбрали.
У бомбардировщиков и штурмовиков было не так. У истребителей у каждого летчика свой позывной, так проще общаться в бою, у бомбардировщиков у каждого звена свое, машины разделяются только номерами, например: Сокол-один ведущий, второй ведомый Сокол-два, и так далее. У истребителей с этим проще.
Шли мы плотно чтобы можно было общаться, поэтому показав Сурку знаками, чтобы набирал высоту, направил свою машину к видневшейся впереди излучине реки. Наш первый ориентир. Шли мы строем «этажерка» маневром «змейка».
Пара Сурка шла выше на двести метров, прикрывая нас сверху, я часто бросал взгляды наверх, поэтому сразу заметил две точки падающих сверху на пару прикрытия.
– Сурок, бойся!
Такой крик-приказ отработан у курсантов до автоматизма, поэтому оба резко ушли в сторону, сорвав атаку пары «мессеров». В такой ситуации, они обычно с набором скорости уходят вниз и на бреющем убегают к себе, но тут был один момент. Как я уже говорил,
– Сурок, ведущий мой, добей подранка.
– Понял!
Клюнув носом, я направил свой истребитель следом за фрицем.
– Уйдет Хромой, – услышал я азартный вопль ведомого.
– Вокруг смотри, а не на «мессер» пялься. Они могут не одной парой работать, – остудил я его.
– Понял, – уже спокойней ответил ведомый. Первый бой что поделаешь.
И не ошибся, немцы теперь редко летали одной парой. Когда я вогнал очередь в кабину улепетывающего немца, услышал вопль:
– Худой, бойся! – крик ведомого, и прошедшая рядом очередь.
Рука на автомате увела ручку управления влево, чуть не сбив крылом верхушку высокой сосны я ушел в сторону, и стал набирать высоту, активно крутя головой.
Немцы обнаружились правее, они вели бой с Жуковым.
– Какого хрена ты от меня оторвался?! – прорычал я разворачиваясь. Бой шел над небольшим лесом с маленьким голубым озером посередине. В нем часто отражались силуэты истребителей ведущих бой на малой высоте.
Развернувшись, я пошел к этому клубку, но не успел, фрицы не стали дожидаться ни меня, ни вторую пару, которая тоже неслась к нам на всех парах.
– Жук, что у тебя?
– Левая плоскость повреждена, с трудом удерживаю высоту.
– Ясно. Сурок, на тебе прикрытие. Возвращаемся.
Голубь, стал набирать высоту, а мы медленно потянули на аэродром.
– Что с самолетом? – поинтересовался Покрышкин, подходя ко мне.
– Левая плоскость в дребезги, как Жуков дотянул не знаю. Чудом только. Каплин сказал, за пару дней восстановят, крыло с нуля придется делать, – промычал я с набитым ртом. Комполка нашел меня в столовой во время обеда.
– Что у вас там произошло? Цаплин со своим звеном недалеко проходил, видел, как от вас пара охотников драпала, да дымы на земле.
– Двух приземлили. Одного я, верткий был, со второго раза попал, другого Голубь. Второй раз на охотников напарываемся, тебе это не кажется странным?
– Просто повезло. Я одну эскадрилью отрядил на их ловлю… О, кстати, похоже сигнал от ВНОСа, слышишь дежурное звено пошло? Наверняка, где-то охотников засекли.
– Вот, товарищ гвардии подполковник, ваш обед, – поставила поднос и стала расставлять тарелки девушка-официантка, с лицом знойной красавицы и телом Афродиты. Было видно, что не смотря на молодость цену она себе знала.
– Спасибо. Так что у вас там произошло? – продолжил Покрышкин разговор, мешая сметану в щах и беря кусок нарезанного ржаного хлеба. Я с тоской посмотрел на его обед, мне такого нельзя, летчикам запрещено есть подобную еду. Комполка же мог себе это позволить, если не собирался в ближайшие дни летать.
– Да что, шли на место сбора, как Голубя атаковала пара, одну подранили, лейтенант за ним, добил. А я ведущего перехватил, тоже в землю вогнал, а тут вторая пара. С Жуковым схлестнулись. Тот меня бросил решил силушки молодецкой показать.