Истребители
Шрифт:
– Это была ваша первая победа. Какое было ощущение?
– Радость и гордость. Я почувствовал, что могу что-то делать. Такого ощущения, что там люди, не было. Если будут такие настроения, то воевать нельзя, будешь жалеть. Желание было еще раз сбить.
– После первой победы вы обрели уверенность?
– Да.
– Как вы лично воспринимали войну?
– Как боец. По-другому никак.
– В то время хотелось перенять что-то из немецкого опыта?
– На Севере мы стали применять полеты парами. Это у них переняли. Правда, когда мы прилетели, 2-й гвардейский к этому времени уже летал парами. Регулярно нам давали разведсводки о противнике. Говорили, какие летчики у немцев, какие у них наклонности. Кроме того, разбор полетов в полку проводился после каждого боя. Был и обмен опытом между полками.
– Что-то еще положительное у немцев брали на вооружение? Какие-то приемы воздушного боя?
– Приемы зависят от тактико-технических данных самолета. Они использовали всегда высоту. Они стремились занять положение выше нас и сверху атаковать, мы тоже начали потом это применять, когда на «Кобрах» летали. «Кобра» – самолет достаточно тяжелый, она по ЛТХ наравне примерно шла с «мессерами» первого поколения – Е, Ф, а потом уже появились «Фокке-Вульф-190». Они уже значительно были сильнее по своим качествам, чем «Кобра», у них был мощнее мотор. Как противник он был посерьезнее «мессеров-109» Е и Ф.
– «Лагг» был тяжелее в управлении?
– Тяжелее, конечно, чем «як». По усилиям на ручку примерно такой же.
– Вы упомянули про то, что «Кобра» была наравне с «мессером». А «яки» и «лагги»?
– «Як» получше «лагга», но примерно на уровне «мессера» первых выпусков. А «мессеры» Ф, Г – те были немножко выше по летным данным наших ЛаГГ-3. Про «як» я бы не сказал, «як» мог на равных с ними драться. Там уже все зависело от пилота. А вот «Кобру» мы любили. Удобный, хороший самолет, с хорошей маневренностью. Вертикальная немножко слабее, чем горизонтальная. Но на виражах можно спокойно бить «мессеров». И пушка 37 миллиметров, мощная пушка. Бух-бух –
Радиосвязь отличная по сравнению с нашими, выше по качеству. На «Кобрах» мы уже запросто разговаривали. Раньше на «лаггах», «яках» по фамилиям обращались. Иногда матом пустишь в воздушном бою. А на «Кобрах», как сейчас мы с вами разговариваем. Нам тогда уже запретили говорить открытым текстом, тогда уже ввели позывные, по номерам.
– У вас какой был?
– Это в зависимости от должности. 101 – командир полка. 106 или 105 – командир эскадрильи. Вот такие номера были. По номерам.
– Бортовой свой номер помните?
– Да. 69 и 02. Дело в том, что получалось так, что летчиков было побольше, чем самолетов. На одном самолете могли летать все. Но 02-й был моим личным самолетом.
– Звезды за сбитые рисовали?
– Рисовали, но не все. Когда посмотрели в газетах «Сталинский сокол», «Красная Звезда» снимки со звездами, и у нас начали рисовать. Чем мы хуже? Но в связи с тем, что летчики менялись, эти звезды не соответствовали летчикам.
– Что было первичным – получение хорошего самолета, «Кобры», или то, что вы как летчик стали уверенно чувствовать себя в воздухе?
– Совпадение и того и другого. Хороший летчик на хорошем самолете. Хороший летчик на хорошем самолете может творить чудеса.
– До того, как вы получили «Кобру», сколько у вас было сбитых?
– Кроме «рамы» был еще один или два сбитых. Можно посмотреть в летной книжке. А так все совпало. Совпадение хорошего качества летчика и самолета дает непобедимый результат.
– Можно ли сказать, что ваше отношение к «Кобре» именно такое, поскольку этот самолет соответствовал вашим навыкам?
– Можно так сказать. Но я, например, «як» не стал бы умалять, он не хуже «Кобры» по летным качествам. Я любил «як».
– Если бы вам дали «Кобру» в 1941 году, могли бы вы ею воспользоваться так же, как в 1943 году?
Конец ознакомительного фрагмента.