Истребивший магию
Шрифт:
– Поднимайся! – прокричала она ему в ухо. – Ползи вверх! Все потом…
Он тяжело вздохнул и сказал с безнадежностью:
– Когда? Мирские заботы ка-а-ак набегут… И только вот в такие минуты, когда прямо носом тычешься в загадку…
Он еще раз вздохнул и в три могучих рывка поднялся на уступ, где Барвинок кое-как сползла на спасительно ровные камни. Ужас, что и как он о ней подумает, когда она, как последняя девка, висела у него на шее, словно предлагала свои услуги! Хорошо хоть платье еще цело, а то придумал насчет разорванного пополам… Наверное, наконец-то вспомнил, как она стыдливо
Олег лег спиной на камни и, раскинув руки так, что одна свисает над краем пропасти, вперил тоскующий взгляд в небо.
– Кучерявые, – сказал он задумчиво, – как взбитые сливки – к хорошей погоде. С рваными краями – к холодному ветру. А вон те раздерганные, что выше всех, – что означают? Они всегда одинаковые…
Она прошипела раздраженно:
– Не забыл, куда идем?
– Как забыть, – ответил он грустно, – об этом только и талдычишь.
Она задохнулась от негодования.
– Я?
– А кто же? – спросил он с недоумением. – Впрочем, может быть, внутренний голос снова начинает такие штучки… гм… Дело в том, что, когда начинаю думать над разными делами, он просыпается и начинает лезть с советами. Ну, как вот ты, только не такой наглый.
– Ну ты и свинья, – сказала она искренне. – Я только хотела восхититься, какой ты сильный и благородный, а ты, свинья поганая, все испортил!
Он небрежно отмахнулся.
– Да что толку с силы… Бык еще сильнее. Я – умный, даже мудрый временами. Вот мыслю, мыслю… Ты вот не мыслишь, сразу глупости делаешь, а я сперва всегда мыслю, потому что мыслитель, а не дурак с крепкими кулаками. Ну ладно, если ты уже наотдыхалась, можно и дальше. Ты наотдыхалась?
Она ответила злобно:
– Да! Уже не влазит больше твое отдыхание!
– Тогда пойдем, – сказал он со вздохом. – Я сам, понимаешь, больше люблю лежать и мыслить, мыслить, мыслить…
Он легонько всхрапнул на последнем слове, вздрогнул, дико огляделся и быстро поднялся на ноги.
В стене то и дело призывно чернели трещины, волхв проходил мимо, не поведя даже глазом, но возле одной вдруг замер. Барвинок смотрела с непониманием, как он что-то нюхал, двигал бровями, потом махнул рукой.
– Может быть, там на другой стороне выход?
– И что?
– Сократим дорогу.
– А если его нет?
– Вернемся, – объяснил он. – Зато прогуляемся. По пещерам ходить так интересно… Не поверишь, но там часто живут такие дивные звери, вообще не вылезают наружу!
– Какая жалость, – сказала она саркастически. – Я не переживу! А как ты такую потерю выносишь?
Он ответил серьезно:
– А я не выношу. Я люблю бродить по пещерам. Это успокаивает. И сразу чувствуешь, что все мелко в сравнении с вечностью. Такое умиротворение появляется, такая тишина в душе…
Он вошел в пещеру медленно, Барвинок храбрилась и лезла вперед, но Олег бесцеремонно хватал ее за шиворот и ставил за спиной. Она злилась, но помалкивала, обижаться глупо, он даже не
Вместе с ними пошел слабый рассеянный свет, Барвинок не увидела, какой из амулетов волхв пощупал, но такие и она видела в продаже…
Под ногами привычно похрустывают занесенные ветром сухие веточки, потом исчезли, зато хрустели и рассыпались косточки мелких зверей и птиц. Затаскивала их сюда скорее всего лиса или что-то некрупное…
Дальше почувствовалось присутствие человека: семь толстых бревен уперты в потолок, удерживая проседающую кровлю. Бревна не новые, но и не протрухлявели, хотя под тяжестью кое-где отлетела щепа.
Впереди раздался грозный рев. Из темноты вышли два массивных получеловека с вытянутыми мордами, похожими на ящеричьи. Пасти распахнулись, Барвинок содрогнулась при виде острых зубов.
Олег вскинул руку.
– Мы с добром, – провозгласил он степенно.
Чудовища зарычали громче и сделали по шагу в его сторону. Барвинок отважно вышла из-за его спины и проговорила дрожащим голосом:
– Они нападут.
– А вдруг не нападут? – ответил он с надеждой. – Всегда хочется верить в хорошее в человеке.
– Это не люди!
– Тем более.
Оба монстра бросились, растопырив передние лапы. Олег хотел отступить, но из-за храброй дурочки пришлось сделать шаг вперед. Посох он держал поперек корпуса и, резко выбросив руки вперед, встретил чудовищ мощным толчком. Барвинок не поверила глазам, звери упали на спины, побарахтались, а когда вскочили, Олег одного свалил снова тяжелым ударом в голову, второй защищался лучше, но и он пропустил резкий тычок тупым концом прямо в переносицу.
Олег укоризненно покачал головой.
– Какие они… Это вместо «Здравствуйте».
Он прошел мимо, Барвинок пугливо оглядывалась.
– Они поднимаются!
– Может быть, – сказал Олег задумчиво, – хоть теперь не станут драться?
– Станут, – заверила она. – Это же мужчины!
Он буркнул:
– Много ты знаешь о мужчинах.
– Больше, чем ты о женщинах, – огрызнулась она. Спохватилась, что может понять иначе, мужчины такие тупые, везде не тот смысл находят, добавила торопливо: – Ты о женщинах вообще ничего не знаешь!
Чудовища поднимались, помогая один другому, осмотрелись, один поднял огромный камень, целую скалу, а второй из щели вытащил засохший ствол дерева, уже без веток и вершинки.
– Ну что вы такие серьезные, – сказал Олег с тоской, – драться – нехорошо. Я же сказал, пришел с миром. Я вообще-то мыслитель и думатель…
Он резко оттолкнул Барвинок. Она отлетела к самой стене, а на то место, где они стояли, грохнулся массивный камень с нее размером. Олег выронил посох и перехватил другой конец бревна, которым не успел замахнуться монстр. Некоторое время старались выдернуть друг у друга из рук, затем Олег натужился, побагровел, Барвинок не поверила своим глазам, когда начал поднимать сухой ствол дерева прямо с повисшим на нем чудовищем.