Истые Галлюцинации
Шрифт:
В тот миг я не знал, что затмение, которое выгнало меня, одинокого наблюдателя, из гамака, приглашая полюбоваться этим призрачным зрелищем, всего через несколько часов вызовет гигантский сдвиг, который в районе Сан-Андреас-Фолта в Южной Калифорнии обрушит миллиарды тонн каменных глыб. В адском Лос-Анджелесе едва не началась паника. Представляю, как всклокоченные горожане, будто персонажи жестокого мультика, вылупив глаза, вываливаются под ослепительными огнями на смрадные улицы, спеша излить свою истерику на слетевшиеся стаи репортеров. Ничего не ведая о мире, скрытом за лесами и реками, я вернулся к своему гамаку в непонятно приподнятом, возбужденном настроении - казалось, этот странный миг предвещает великие события.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ. ПО ПРИЗРАЧНОМУ ПУТИ В
На следующее утро, вскоре после рассвета, наше суденышко покинуло широкое течение Рио-Путумайо и свернуло на Рио-Кара-Парану, чтобы проделать последние несколько миль до Сан-Рафаэля, где нам предстояло высадиться на берег. Кара-Парана больше соответствовала моим представлениям о тропической реке:
в самом широком месте ее русло не превышало нескольких сотен футов, берега поросли буйной зеленью, спускающейся к самой воде. Оно было столь извилистым и прихотливым, что видимость по курсу редко превышала полмили. К середине утра мы причалили к невысокому откосу, увенчанному белым флагштоком и несколькими зданиями из рифленого железа, которые выглядели лишними в этом мире крытых пальмовыми листьями хижин.
Это и была миссия Сан-Рафаэль. Нас вежливо, хоть и без особого энтузиазма, встретил падре Мигель, худощавый кастилец с глубоко посаженными глазами и едва заметным тремором - следствием малярии, перенесенной несколько лет назад. Он прожил на Амазонке больше тридцати лет. По его лицу было невозможно прочитать, что он о нас думает. На своем веку он повидал много проезжих антропологов, ботаников и искателей приключений, но я почувствовал, что наши длинные волосы и раскованные манеры его насторожили. Его настороженность возросла еще больше, когда я спросил о докторе Гузмане. По тому, как застыло лицо старого священника, сразу стало ясно, что мой вопрос попал в больное место. Тем не менее он предложил подвезти нас вверх по реке до места, откуда начиналась дорога на Сан-Хозе-дель-Энканто.
– Да, доктор Гузман наверняка там. Он всего три недели назад проезжал здесь, собирается возобновить изучение местных наречий. И жена тоже с ним.
– Взгляд священника стал жестким.
– Будьте уверены, вы застанете его дома.
Дежурная монахиня, ла мадре, как надлежало обращаться в таких местах к старшей монахине, пригласила нас к столу. Пока мы ели. Ив более подробно расспросила священника о Ла Чоррере.
– Да, - подтвердил он, - экспедиции с полным грузом потребуется пять дней, чтобы добраться до места.
Мы предупредили, что нам потребуются носильщики для переноски снаряжения. Падре Мигель сказал, что в Эль-Энканто мы сможем рассчитывать на помощь, но сейчас, в разгар охотничьего сезона, мужчины могут не согласиться бросить охоту ради путешествия в Ла Чорреру. Поскольку на последнем этапе пути в Ла Чорреру мы решили не обременять себя излишком снаряжения, то после обеда еще раз перебрали свои пожитки. Пришлось скрипя сердце расстаться со многими книгами: наша подборка материалов по растениям и психоактивным веществам уменьшилась до самых необходимых статей; лишние камеры и снаряжение для ловли насекомых были отданы на хранение - все это мы сложили в сундук, чтобы оставить в доме священника до нашего возвращения. Лхаса, щенок Ив, в конце концов осталась с ла мадре - монахиня так восхищалась малышкой, что мы подумали: грех упустить такую удачную возможность.
Завершив труды, мы погрузили значительно полегчавшее снаряжение в мощный катер священника - несказанная роскошь в мире, где обычным средством передвижения служит весельное каноэ. Через несколько минут мы уже вспарывали бурую гладь реки, распространяя вокруг расходящуюся волну оглушительного грохота;
Здесь священник выглядел более человечно и непринужденно, ветер яростно трепал его коричневую сутану, длинная борода подрагивала в сверкании брызг и солнечных лучей. Сорок минут стремительной езды - и мы покрыли расстояние, которое на каноэ преодолевали бы целый день. Внезапно священник повернул
– Я уверен, что вас там хорошо примут, - прокричал он с реки, разворачивая свой катерок. И вскоре исчез из виду. Он уже давно скрылся за излучиной реки, и звук его мотора затих, а лоснящаяся вода все еще колыхалась и хлюпала о берег - последний отзвук редкого вторжения.
Тишина. Потом, как будто кто-то отдернул занавес, на нас обрушилась волна резкого стрекотания насекомых. И снова тишина. Вокруг только джунгли, река, небо - и больше ничего. Мы остались одни, с нами больше не было опытного старожила - мы осознали все это в тот миг на песчаной косе, на берегу тропической реки, как две капли воды похожей на сотни других таких же рек.
Ощущение остановившегося времени не могло продолжаться долго. Нужно было найти деревню и сделать все возможное, чтобы переправить с реки свои вещи. Хорошо бы управиться до темноты, потом будет время, чтобы поразмыслить о ситуации. Караулить груду снаряжения не захотел никто, поэтому мы оттащили его от берега и спрятали в кустах, после чего зашагали по дороге. Ванесса несла свой ящик с камерами, я - раздвижной фибергласовый сачок для бабочек.
Дорога была широкая и вполне проходимая - очевидно, за ней следили. По мере того как мы удалялись от берега, растительность становилась все менее буйной, и вскоре с обеих сторон потянулись заросли низкого кустарника. Почва была красная, состоящая из латеритной глины; на солнце она высохла и растрескалась, образуя кубические выступы с острыми гранями. Через полчаса пути мы одолели длинный пологий подъем, и нам открылся вид на группу хижин на песке под россыпью пальм. Наше внимание сразу же привлек один необычный дом, стоящий в середине деревни: он не принадлежал к обычной разновидности крытых пальмовым листом свайных построек. Пока мы обозревали окрестности, нас заметили:
люди внизу стали, бегать взад-вперед и что-то кричать. Первого из тех, кто подбежал к нам, мы спросили про доктора Гузмана. Окруженные хихикающими и перешептывающимися людьми, мы подошли к странному дому. Он был сооружен из пальмовых листьев, ловко переплетенных меж длинных, изогнутых арками шестов. Окон в нем не было, и он стоял прямо на земле, напоминая буханку черного хлеба. Мы все признали в нем маллоку разновидность постройки, традиционную для индейцев племени витото.
Внутри, в гамаке, подвешенном меж двух закопченных стоек, лежал доктор Альфредо Гузман. Лицо его неестественно исхудало, темные глаза глубоко запали, руки были нервные, костлявые. Не вставая, он жестом предложил нам сесть. Только опустившись на землю, я разглядел за гамаком затененную часть маллоки, где сидела полная белая женщина в брюках цвета хаки, перебирая бобы в отполированном камнями витотском горшке. После того как все мы расселись, она подняла взгляд. У нее были голубые глаза и ровные зубы.
Гузман заговорил, не обращаясь, как нам показалось, ни к кому конкретно:
– Жена разделяет мои профессиональные интересы.
– Какая удача, - откликнулась Ванесса.
– Это значительно облегчает жизнь,
– Да.
– За этим вялым ответом последовала обескураживающая пауза.
Я решил перейти прямо к делу.
– - Доктор, просим извинить нас за то, что мы нарушили ваше уединение и вторглись в местную социальную среду. Нам вполне понятно ваше желание работать спокойно и без помех. Но нам необходимо попасть в Ла Чорреру, и мы надеемся, что вы поможете нам нанять здесь носильщиков, которые будут нас сопровождать. К тому же мы прибыли сюда с особой целью. Я имею в виду вироловые галлюциногены, о которых вы сообщили Шульцу.