Италия на рубеже веков

Кин Цецилия Исааковна

Современный историк-марксист Джулиано Прокаччи, анализируя структуру рабочего и крестьянского движения, приводит много статистических данных, сравнивает положение в промышленных и аграрных центрах, вскрывает внутренний механизм организованных стачек, рисует картины спонтанных выступлений рабочих и батраков, неизменно говоря о психологии народных масс. Прокаччи пишет о силе и слабости итальянского рабочего движения в начале века. Силой он считает участие в этом движении различных социальных слоев, различных групп, тягу к единству и к солидарности. Слабость, по его мнению, заключалась в том, что часто не удавалось найти наилучшие политические формы для достижения этого единства.

Рабочее движение в Италии, как в городе, так и в деревне, развивалось под знаком реформизма. Суть реформизма вообще и итальянского

в частности сводится к тому, что социализм является конечной целью, которой можно достичь постепенно, путем кропотливой работы в массах, путем реформ. Отличительной чертой итальянского социалистического движения на протяжении нескольких десятилетий был его гуманитарный и эволюционистский характер. Прокаччи дает исчерпывающие сведения: реформисты были организаторами и руководителями многих палат труда, отраслевых профсоюзных объединений, крупных крестьянских федераций, кооперативов {36} . В 1901 г. была создана первая в Европе федерация работников земледелия — Федертерра. Она сразу объединила 704 лиги и около 150 тыс. человек, преимущественно батраков. В первые годы XX в. число бастовавших батраков превышало даже число забастовщиков на промышленных предприятиях. Прокаччи показывает и многообразие форм крестьянского движения — от «классических батрацких организаций» на Севере до «крестьянских братств» на Юге, в Романье. Он приводит и свидетельство Наполеоне Колайанни, что в Италии «идеи мирного, эволюционистского социализма» исключительно быстро распространялись в деревнях — иногда даже быстрее, чем в среде промышленного пролетариата.

Вскоре после знаменитой речи Джолитти правительству пришлось доказать, расходятся ли его слова с делом. Весной 1901 г. забастовало около 600 тыс. батраков. Правительство не вмешивалось, подтвердив тем самым, что оно действительно признает законность «экономических конфликтов». Начались бурные дебаты в парламенте, и 22 июня состоялось голосование, от которого зависела судьба кабинета. Депутаты Эстремы, в том числе и социалисты отдали свои голоса правительству, оказав ему тем самым решающую поддержку. Это голосование было не просто парламентским эпизодом, оно имело большое принципиальное значение. Формально социалисты нарушили решение, согласно которому их парламентарии не могут голосовать за доверие буржуазному правительству. Фактически, по мнению многих историков, социалисты поступили логично и проявили политический реализм.

Но через несколько дней Италию потрясли кровавые события в Берре (провинция Феррара). Там произошло столкновение между демонстрантами-батраками и полицией. Буржуазия, которая как будто вначале была застигнута врасплох размахом стачечного движения в городах и волнениями в деревнях, перешла в контрнаступление. События в Берре были расценены как провокация, за кулисами которой стояли Туринский банк и некоторые военные круги. Джолитти, как министр внутренних дел, вынужден был послать два эскадрона, но в телеграмме префекту писал: «Прошу Вас объявить администраторам, занимающимся мелиорацией, что правительство отлично понимает, в какой мере их поведение вызвано политической враждебностью. Однако организовывать беспорядки специально для того, чтобы создавать трудности — бесчестно» {37} .

Кровавые события в Берре вызвали большое возмущение. В Милане на митинге протеста выступил Костантино Ладзари (1857–1927), видный деятель рабочего и социалистического движения. Он резко осудил голосование парламентской фракции социалистов 22 нюня. В ответ на критику 16 июля 1901 г. Турати опубликовал в «Критика сочиало» статью «Социалистическая партия и текущий политический момент». Эту статью надо рассматривать как «модель», как итог и в то же время как начало нового трудного этапа итальянского социализма.

В статье Турати содержалось идеологическое обоснование голосования 22 июня, было четко сказано, что от позиции, которую займет Социалистическая партия, зависит будущее всего итальянского рабочего движения. Партия признает принцип классовой борьбы, но считает также своим долгом способствовать естественному процессу эволюции и проведения реформ. Партия признает, что после 1900 г. «произошла парламентская революция первостепенной важности» и выработана совершенно новая правительственная программа. Огромную роль сыграли давление снизу, организованное

рабочее движение, рост классового самосознания пролетариата. Ссылаясь на исторический опыт, Турати предостерегал против упрощенного представления, будто имеется «единая масса реакционеров». Напротив, хотя все имущие классы объединены интересами, противоречащими интересам пролетариата, между ними есть множество внутренних противоречий. Поэтому в отдельных случаях социалисты могут временно объединиться с одной или несколькими фракциями буржуазии для достижения определенных целей.

Все итальянские историки считают статью Турати программным документом партии начала века. Создание правительства Дзанарделли — Джолитти Турати считал экспериментом. Если эксперимент окажется удачным, писал Турати, в стране появятся все условия для консолидации и для дальнейших успехов пролетариата и тогда удастся осуществить программу-минимум Социалистической партии [7] . Оценивая статью Турати, современный историк Маммарелла пишет: «В статье параллельно развивались два тезиса, она преследовала две взаимосвязанные цели. Одна — политическая. Налицо было стремление представить правительственную формулу, основанную на том, что Эстрема участвует в большинстве (парламентском, — Ц. К.), как формулу, которая в данный момент обеспечивает трудящимся классам наиболее выгодные условия, а в будущем обещает им частичное осуществление программы реформ. Другая — идеологическая. Реформа стекая линия рассматривалась как единственная подлинно социалистическая, а оппозиция ей рисовалась как оппозиция со стороны анархически-бунтовщического меньшинства» {38} .

Опубликование статьи Турати вызвало резкие споры. Артуро Лабриола (1875–1960), видный деятель левого крыла Социалистической партии, написал брошюру «Министерство и социализм. Ответ Филиппо Турати». Лабриола был одним из лидеров революционно-синдикалистского течения, основной базой которого был Юг. В то время, когда началась поддержанная реформистами (Турати говорил не реформисты, а «социалисты-позитивисты») «эра Джолитти», положение Юга было исключительно тяжелым. Промышленности почти не было, сельскохозяйственный пролетариат и крестьянство находились почти в таком же положении, как и во времена сицилианских фаши. Вполне понятно, почему именно на Юге идеи революционного синдикализма были особенно распространены. В те годы шли большие споры о том, кому должен принадлежать приоритет в борьбе за ниспровержение капиталистического строя: партиям рабочего класса или синдикатам.

Неаполитанец Артуро Лабриола в юности испытал влияние анархизма, потом заинтересовался научным социализмом. После майских событий 1898 г. он нашел убежище в Швейцарии, позднее во Франции встретился с Жоржем Сорелем, чья книга «Социалистическое будущее синдикатов» положила начало существованию революционного синдикализма как самостоятельного течения. Сорель утверждал, что верен идеям Маркса, но в действительности находился под сильным влиянием Прудона и считал, что все будущее социализма зависит от автономного развития синдикатов. Сорель отвергал не только любые формы парламентаризма, но и партию как политическую организацию пролетариата. Революция, по Сорелю, означала лишь всеобщую забастовку, революционное насилие, «прямое действие».

Артуро Лабриола, вернувшись в Италию, решительно выступил против реформистов. Он считал, что действительно надо добиваться постепенного проведения реформ, но для этого нужно не сотрудничать с правительством, а, напротив, оказывать ему решительную оппозицию. Чем она будет резче, тем на большие уступки пойдет правительство. Оспаривалось также утверждение Турати, что к власти пришла «новая социальная группа». По Лабриоле, «новая буржуазия» мало чем отличалась от старой. Точнее, интересы повой буржуазии («паразитарных кругов») и разных темных дельцов скрещивались и совпадали. Их объединяла вся система, исторически сложившаяся в Италии. Артуро Лабриола оспаривал правильность линии партии, — линии на борьбу против реакции совместно с общедемократическими силами. Борьба за демократические свободы казалась Лабриоле «риторикой», ибо эти свободы «вовсе не необходимы для прогресса социализма». Вся система аргументации Артуро Лабриолы, его интерпретация истории представляются нам сегодня очень грубыми и, главное, элементарными.