Итальянцы
Шрифт:
В 1527 году насилие достигло апогея при взятии Рима, которое потрясло всю Европу. Около 20 000 по большей части немецких (и лютеранских) наемников прорвались через городские стены и начали восьмидневную оргию разрушения, которая позже стала известна как «разграбление Рима». Церкви были расхищены, монахини изнасилованы, священники убиты, дома знати сожжены. Бесценные античные сокровища уничтожили или разграбили. Римлян, которых захватчики сочли богатыми, пытали, чтобы они отдали все свое имущество, а если такового не находилось, их все равно чаще всего убивали. Почти четверть населения погибла.
Итальянские войны – не первые в истории полуострова, в которых счеты сводили иностранные государства. Также нельзя сказать, что они были разрушительнее прежних. Но они оказались исключительно унизительными. Эти войны продемонстрировали неспособность итальянцев забыть о разногласиях и сплотиться ради
XVI век положил начало экономическому отставанию Италии от других частей Западной Европы, хотя в то время это было отнюдь не очевидно. Предпосылок у него было несколько, но главной стали изменения, произошедшие в мировой торговле. Основные торговые пути теперь пролегали через Атлантику, а не через Средиземное море, а Дальнему Востоку вскоре предстояло занять место Ближнего Востока в качестве источника импорта для богатеющих народов Западной Европы.
Новый политический порядок, установившийся в результате Итальянских войн, действовал еще 150 лет. Но это не значит, что переходный период был мирным. В первой половине XVII века в Италии произошло еще несколько войн, большинство с участием набиравшего силу Савойского герцогства. Кроме того, войны, предопределившие судьбу полуострова в следующем веке, велись за его пределами. И это лишний раз подтверждает, что итальянские государства стали пешками в шахматной партии, в которой значимые ходы совершались в других частях европейской шахматной доски. Испанию с места властителя, вершащего судьбу полуострова, вытеснила Австрия, которая впоследствии проиграла юг страны испанской ветви династии Бурбонов.
После этого политическая география Италии существенно не менялась до 1796 года, когда Наполеон Бонапарт, по происхождению скорее итальянец, чем француз, стал последним из генералов, переходивших со своей армией через Альпы. Всего на несколько лет французы воцарились в Италии. Наполеон перекроил границы мелких государств и дал им античные названия (так Тоскана, например, получила название «Королевство Этрурия»).
Как только революционная волна улеглась, старый порядок – как и почти во всей остальной Европе – был восстановлен. Испанские Бурбоны, к тому времени уже почти ставшие итальянцами, получили назад юг полуострова и Сицилию. Неистово консервативные, авторитарные и промонархические правители Европы начала XIX века не хотели иметь дела с республиками. Две из них после наполеоновских войн были упразднены. Генуя досталась Савойскому дому, чьи владения включали Сардинию, Пьемонт с восточной стороны Альп и Савой с западной стороны. Венеция, которая уже больше 1000 лет гордилась своей свободой, была передана Австрии вместе с обширными прилегающими территориями и остатками Венецианской империи. Австрийцы также получили назад земли бывшего Миланского герцогства и таким образом обрели власть над большей частью северной Италии, которая длилась до Рисорджименто.
Почти 14 веков прошло от низложения последнего императора Западной Римской империи до Объединения, которое последовало за проломом Стены Аврелиана рядом с Порта Пиа в 1870 году: 60 поколений жили в разобщенности, беззащитные перед прихотями чужеземных правителей и мощью иностранных армий [8] . Такое не может не оставить след в национальном характере.
3. Отголоски и отражения
Noi siamo prodotto del passato e viviamo immersi nel passato.
(«Мы созданы прошлым и живем погруженными в прошлое».)
8
Даже русские войска сражались на итальянской земле – в 1799–1800 годах против наступавшей французской революционной армии.
Я только-только начал работать в Италии иностранным корреспондентом, когда получил письмо от читателя, которое переслала мне лондонская газета.
За несколько недель до того, скорее ради красного словца, чем серьезно, я назвал Италию «чарующей, но порочной и полной хаоса». Именно последнее слово взбесило моего британского читателя. «Как Вы могли назвать ее полной хаоса?» – спрашивал он. Он переехал в Италию несколько месяцев назад и, напротив, находил, что жизнь в Италии организована куда лучше, чем в Великобритании. Я только что вернулся в Рим из поездки в Неаполь, так что меня это сильно озадачило. Но потом я посмотрел на адрес в верхнем углу конверта. Отправитель проживал в Болонье. Его Италия и моя Италия были в разных вселенных.
Он обосновался в том месте, которое Итальянская коммунистическая партия (ИКП) в годы холодной войны превратила в образцово-показательный город для социалистического правительства. Как я вскоре узнал, посетив Болонью, автобусы там ходили по расписанию, и пассажиры знали, когда те прибудут, благодаря электронным табло на автобусных остановках. Такие табло были установлены в Болонье гораздо раньше, чем в других европейских городах (20 лет спустя они только начали появляться в Риме). Я же, наоборот, жил и работал по большей части в южной части Италии – там обычно было больше сюжетов для новостей, чем в других местах – и в совсем другом, менее организованном мире, где автобусы разваливались на глазах, а водители не видели ничего особенного в том, чтобы пронестись с ревом через пешеходный переход, по обе стороны которого люди ждут возможности перейти дорогу.
С другой стороны, амбиции коммунистов в Болонье были не единственной причиной, почему она отличалась – и до сих пор отличается – от более южных городов. Чем севернее от Рима, тем больше civismo, что переводится как «гражданственность», «социальная ответственность» [9] или просто «уважение к окружающим», становится реальностью. Общественные места в городах и помещения в зданиях выглядят чище и опрятнее. И все больше ощущается чувство общности.
Традиционно Италию разделяют на три части: северную, южную и центральную. Центр обычно включает территории бывшей Папской области, а также Тоскану. Это удобное деление, скажем, для метеорологов. Но от него мало пользы, если вы хотите понять суть страны. Болонья находится в Эмилии-Романье. Рим – в Лацио. И оба города находятся в центральной Италии. Тем не менее любому, кто провел больше нескольких часов в каждом, очевидно, что они существуют в разных измерениях.
9
Немаловажно заметить, в английском языке эти термины обозначают уважение к куда более широкому кругу людей – к «народу» или к «обществу», тогда как civismo происходит от civis и civitas – латинских слов со значением «гражданин», «гражданство» и жители города-государства. Вероятно, единственное сообщество крупнее семьи, в отношении которого итальянцы испытывают естественное и инстинктивное уважение, – это город, который они считают своим домом.
Другой вариант деления страны предложен на страницах книги, содержащей много плодотворных идей и опубликованной в 1990-е американским политологом Робертом Патнэмом. Он и его коллеги хотели выяснить, почему некоторые демократические правительства преуспевают, в то время как другие терпят неудачу. Для этого они изучили документы итальянских региональных администраций и пришли к выводу, что качество их работы в значительной степени зависит от того, насколько люди и учреждения в каждом регионе развили традиции взаимного содействия и доверия. Кроме того, такие традиции сильнее в тех областях, чье население в Средние века получило опыт самоуправления, зачастую в качестве коммун. Исследование Патнэма подразумевает существование линии, делящей Италию всего на две части: север и юг. Такие города, как Болонья, на периферии бывшей Папской области, которые были почти независимы от прямой власти Рима большую часть своего существования, можно присоединить к северу. Но и его предположение не может объяснить все. Например, в городе Матера в Базиликате civismo хватает, хотя это юг. Однако в книге Патнэма много говорится о влиянии истории Италии на ее многообразие. И все же причина не только в этом.