Итальянская ночь

Соболева Лариса Павловна

– Семачками, – подсказала баба Зина. – И орешками.

– Угу, семачками и орешками, – повторил он, вздохнул, да так тяжело, что Наталье стало его жаль стало до глубины души. – Пришли, а черный джип там стоял… И до которого времени?

– До того часа, когда из ружья выстрелили, – сказала баба Зина.

– То есть до пятнадцати часов двадцати пяти минут, – внес уточнение он. – Что вы делали, уважаемые, и парни в джипе?

– Ругались, – скромно сказала баба Нюша, опустив реснички.

– Вот, – указал он на нее, –

ругались.

– А чего ж не ругаться, – справедливо негодуя, вступила баба Зина, – когда джип загородил нас от покупателей? С этой стороны нас видят, а с этой не видно. Но с той, с которой видно, люди спешат на транспорт…

– Ругались, – повторил Парафинов, потирая подбородок и поглядывая по очереди на старушек. – Когда ругались, смотрели на них, да?

– А как же, – кивнула головой баба Нюша. – Один раз этот… все время спичку жевал и воду минеральную покупал… отвел меня к стульчику… У меня раскладной стульчик есть, я приношу его с собой, мы с Зиной на рынке однажды купили…

– Вы про жующего спичку лучше, – попросил Парафинов.

– Он усадил меня и сказал: «Сиди, бабка, и молчи». Бабкой назвал! Вовек бы таких внуков не видела! Ну, не хам, а?

– А второй ржал, как конь, в джипе, – дополнила баба Зина.

– И вы их не запомнили! – в порыве необъяснимого торжества вскинул руку вверх Парафинов.

– Нет, – сказали обе в унисон.

– И что было дальше?

– Приехал Арамис Левонович Баграмян с каким-то человеком, – затараторила баба Нюша, явно пересказывая тот момент не первый и даже не десятый раз, надо сказать, не без удовольствия. – Он часто к нему наезжал на…

– «Мерседесе», – подсказала баба Зина.

– Да. Стали они напротив клуба, что скоро откроется для молодых, Арамис Левонович махал руками, чего-то рассказывая про вывеску… Гордился, наверное. Ну, так есть чем! Такой человек, скажу я вам, такой… богатый! А я все время по сторонам смотрю, привычка у меня такая. Знаете, сидишь, занятия нету… Ну и вдруг вижу, высовывается из окна… этот, со спичкой. Сам высунулся вместе…

– С ружьем, – вставила баба Зина.

– Да. Я Зину толкаю, показываю… Тут как бабахнет из ружья!

– Стрелял без глушителя, – хмыкнул Парафинов. – Ну и?

– Я вздрогнула.

– Мы вздрогнули, – уточнила баба Зина. – Нет, все вздрогнули.

– Да. Ну, Арамис Левонович взялся за грудь, упал… А эти мотор завели и уехали. Их никто не задержал.

– Все, – закончила баба Зина.

Пауза длилась недолго.

– Девушки! – застонал Парафинов, приложив ладонь к груди, затем обеими руками упал на стол. – Так не бывает, чтоб весь день сидеть рядом с убийцами, всего лишь в пяти метрах от них(!), видеть двух мужчин, ругаться с ними три часа подряд и… не запомнить ни одной черты!!! Я уж не говорю про номер джипа.

– Они в очках были! – хором оправдались бабушки.

– А

на номере джипа тоже очки были? – взревел он, отчего обе старушки съежились. Еле успокоился, да и то… – Помимо глаз есть волосы, подбородки, шеи, скулы, носы, родинки, в конце концов! Девушки! Умоляю, вспомните хоть что-нибудь! Надо составить фоторобот.

– Ну… – заерзала баба Нюша. – Неприметные они какие-то…

– Как же неприметные, когда вы сказали, что парень, жевавший спичку, красивый? – Не имея больше сил, Парафинов упал на стул.

– Красивый, – согласилась баба Зина. – О-ой, какой… Так они ж сейчас все красивые! Потому что молодые.

– Извините, что вмешиваюсь, – подала голос Наталья, – но фоторобот стоит попробовать составить. С очков и начать. К ним подбирать черты лица, вдруг да получится?

– Стоит, стоит, – закивал с безнадежностью Парафинов. – Ну а ружье вы запомнили? Сможете его описать?

– Конечно, – приложила к груди обе ладони баба Нюша. – Ружье… м… такое… не охотничье! Настоящее.

– Ну, какое, какое? – нетерпеливо перебирал он воздух пальцами.

– А чего его описывать? – недоуменно фыркнула баба Зина. – Ружье – оно и есть ружье.

– А может, охотничье? – тем временем пожимала плечами баба Нюша. – Я не разбираюсь.

– Идите, – отмахнулся он.

– Куда? – одновременно подскочили бабушки.

– Картинки смотреть. – Бабушек увел лейтенант, а Парафинов взмахнул руками и опустил их на стол. – Нет, представляешь? Киллеры не таились, нагло сидели на виду, мало того, ругались с этими старыми идиотками, а чертовы бабки ни хрена не помнят! Ведь что-то же в памяти остается?

– Видимо, старушки таким образом разнообразили скуку, переругивались, не присматриваясь, с кем.

– Это не оправдание. И пуля…

– А что пуля?

– Пуля пробила Баграмяна насквозь. Я звонил знакомому хирургу, он был в операционной, говорит, не дыру пуля пробила в Арамисе, а тоннель! Легкое продырявила, с таким ранением не живут и полчаса. А врезалась в гранитную ступеньку позади него. То место, куда она попала, раздробила вчистую. Вон фотки, если интересно.

– Интересно. – Наталья взяла фото. – Ого! Прилично, прилично отхватила от ступеньки. Это что ж за пуля такая?

– Неизвестно.

– То есть оружие не наше?

– Начнем с того, что оружия, из которого она вылетела, не существует.

– Как это? Раз киллер стрелял…

– Во всяком случае, пока не существует, Желобова так сказала, она у нас главный криминалист, так что знает.

– Самодел?

– Нет. Баллистик обещал выяснить, чье производство. Смотри. Это гильза… – положил он на стол два пакета. – А это… это она, пуля. Самопал так аккуратно, красиво чисто не сделаешь, все равно будут изъяны. Хотя сейчас в подпольных цехах выпускают и не такое. В общем, не знаю, что думать, в каталогах нет его.