Итальянский сюрприз
Шрифт:
В несколько секунд сбежав с лестницы, Алла влетела в столовую и крикнула Паоло:
– Где у тебя коньяк? Живо!
Тот не понял и растерянно уставился на нее. Похоже, он все ещё её боялся и не сдвинулся с места.
– А, придурок!
– махнула она рукой и метнулась в холл.
Початая бутылка коньяка стояла на стойке, видимо, Паоло наливал из неё Виктору - тот сидел в кресле, и перед ним на столике стояла пузатая рюмка с коричневой жидкостью.
– Что случилось, Алла?
– спросил он, вставая, когда любовница промчалась мимо, держа в руках бутылку коньяка.
–
– крикнула она на бегу.
– Из-за этих побоев?
– изумился он.
– А, дались тебе эти побои!
– отмахнулась верная боевая подруга, уже взбегая по лестнице.
Постояв с минуту в недоумении, Виктор устремился за ней. В дверях холла застыл Паоло, не понимая, почему гости так переполошились и кричат.
Виктор вошел в спальню Ларисы, забыв постучаться, и увидел, что Алла, приподняв голову подруги, пытается напоить её коньяком прямо из бутылки, расплескивая его на простыню и шею Лары. По её синеватой бледности он сразу понял, что у той сердечный приступ, - у самого Виктора тоже была стенокардия.
– Что ты делаешь, Алла! Она же захлебнется!
– вмешался он, пытаясь отобрать у неё бутылку.
– Да принеси ты бокал!
– в сердцах вскричала та, отталкивая его. Видишь же, я впопыхах забыла об этом чертовом бокале!
– У меня в комнате есть лекарства. Сейчас схожу.
– Я уже дала ей нитроглицерин.
– Сколько?
– Пять капсул.
– Ты с ума сошла! Можно не больше двух. И то у неё потом будет болеть голова.
– Да?
– растерялась Алла и повернулась к подруге.
– Мать, выплюни-ка излишки. Что-то я погорячилась.
Лариса открыла глаза и попыталась языком вытолкнуть капсулы.
– Открой рот, я сама достану, - велела Алла.
Подруга послушно открыла рот. С сомнением оглядев свои пальцы, верная боевая подруга пробормотала себе под нос:
– Ладно, зараза к заразе не пристанет, будем считать, что руки у меня свежие, - и пальцами вытащила все пять полурастворившихся желатиновых капсул.
– Сколько теперь ей дать?
– обернулась она к любовнику.
– Больше ничего не нужно, видишь, они все уже почти рассосались.
– А ты чего стоишь тут столбом?
– накинулась на него любовница.
– Кому сказала - принеси бокал! Неизвестно когда подействует это чертово лекарство, да и сам говоришь, от него потом голова болит. А коньяк действует сразу - уже не раз проверено, - и голова после не болит.
Решив её не раздражать, Виктор быстро вышел из комнаты и спустился в холл. Через несколько минут он вернулся, держа в руках чистый бокал. Алла плеснула коньяку на донышко и снова приподняла голову подруги.
– Выпей, старушка, знаешь ведь, что хороший коньячок тебе сразу помогает.
Лариса уже выглядела получше. Она сделала несколько глотков, и верная боевая подруга налила в бокал ещё немного. Посмотрев его на свет, прикинула:
– Так, всего получится грамм сто, в самый раз, - она заставила подругу выпить еще, а потом уложила её повыше, затолкав ей под голову и плечи обе подушки и свернутое одеяло.
– Теперь и мне не вредно поправить нервишки
Щедро плеснув себе живительной влаги, Алла на глазах изумленного любовника в несколько глотков осушила весь бокал, не поморщившись.
– Ну что ты на меня так таращишься?
– усмехнулась любовница, адресуясь к нему.
– Да, ко всем прочим моим недостаткам я страдаю ещё и латентным алкоголизмом. Вишь, каких умных слов я нахваталась, общаясь с психиатром? похвасталась она и добавила: - Тебе не мешает знать и то, что я с детства состою на психиатрическом учете. Так что трижды подумай, стоит ли на мне жениться, и какое у нас получится потомство, - вздохнув, Алла перевела взгляд на подругу и обрадовалась: - Мать, да ты уже почти огурай! Как себя самочуешь?
– Уже хорошо, - сказала Лара, вполне адекватно улыбаясь.
– Ну и ладушки!
– верная боевая подруга хотела хлопнуть в ладоши, но вовремя сдержалась, увидев, что в одной руке у неё все ещё бутылка, а в другой пустой бокал. А чтоб жест не пропал зря, тут же бодро заявила: Тогда не мешает мне ещё малость хрюкнуть за твое драгоценное здоровье.
Она снова щедро плеснула себе и, подняв бокал, подмигнула Виктору:
– За здоровье всех присутствующих дам! И не дам!
– и весьма довольная собой, опрокинула бокал.
Виктор все больше и больше удивлялся. Любовница приоткрылась ему с ещё одной неожиданной, и надо признаться, негативной, стороны. Ее ерничанье, когда подруга только что лежала с посиневшими губами и запрокинутой головой, его покоробило. Правда, когда Ларисе было плохо, Алла была по-настоящему напугана, но все же не место и не время играть привычную дурашливую роль, когда та едва отошла после сердечного приступа. И кто же её до этого довел? Не сама ли Алла?
– О ком ты говорила, Ал?
– тихо спросила Лариса.
– Ты о чем?
– невинным тоном отозвалась та.
– Ты сказала, что избавила Игоря от бывшей жены.
Бросив быстрый взгляд на любовника, верная боевая подруга широко улыбнулась и безмятежно ответила:
– А, ты об этом! Было дело. Очень уж Ольга надоела Казанове, вначале приставала к нему на тусовках, но и потеряв товарный вид, все равно не давала ему проходу. Мозги все пропила, деградировала и превратилась в отребье. Ошивалась в какой-то шараге, притоне для наркоманов, сначала пыталась путанить, чтобы заработать на ширево, но потом вся завшивела, зубы ей повыбили - она ж совсем без тормозов, - и даже последний забулдыга не давал ни рубля за её секс-услуги. Вот я и решила, что нечего ей портить экологию моей любимой столицы своим присутствием. Мироновы ребятки доставили её в родной Устьпердюйск, к любящим маме и папе. Уж как те были рады увидеть любимую дочурку! До сих пор ведем с ними трогательную переписку. Они поздравляют меня со всеми праздниками, желают крепкого здоровья и исполнения всех желаний и сердечно благодарят, что заполучили взад свое обожаемое чадо. Могу показать эти письма, - соврала она абсолютно достоверным тоном.
– Я их бережно храню и горжусь тем, что не дала бедняжке пропасть и вернула на путь истинный это Божье творенье.