Итальянский сюрприз

Еникеева Диля Дэрдовна

– И руль ей не доверил, - поддакнула Олеся, искренне сочувствуя безвинно пострадавшей Марине.

– Как вы думаете, господа "самаритяне", могла ли она после стольких прошедших лет отплатить мужу за все пережитые страдания?
– спросила Алла.

– Сомнительно, - покачал головой Матвей.

– Нет, исключено!
– вскричала Олеся, проникшаяся не только сочувствием, но и искренней симпатией к вдове.

Остальные "самаритянки" промолчали.

– Олеся, похоже, у тебя сложилось предвзятое отношение, - сделал выговор Матвей, вспомнив, что именно он является главой "Самаритянина". Если

ты будешь симпатизировать подозреваемым, то это неизбежно отразится на твоей оценке фактов.

– Но ведь Марину и в самом деле очень жалко!
– отважно кинулась на защиту Олеся, но встретившись с его суровым взглядом, сразу сникла и согласно кивнула.
– Ладно, я постараюсь быть объективной.

– Если всего лишь постараешься, а не будешь объективной, я отстраню тебя от расследования, - строгим тоном заявил Матвей, а эмоциональная и податливая Олеся тут же прониклась к нему безграничным уважением.

Алла посмотрела на сокурсника, скрывая легкую усмешку, - надо же, как быстро Мотя Лопаткин, в прошлом лентяй и сибарит, приобрел начальственные интонации! Но поскольку сказанное им было на пользу дела, она воздержалась от насмешливых комментариев. Пусть Матвей зарабатывает авторитет у "самаритянок" и действительно выглядит главой фирмы и руководителем, а не зиц-председателем. Он мужчина или кто?

– То, что Марина решила разделаться с мужем за прошлое, представляется мне маловероятным, - Мотя решил ещё раз продемонстрировать дамам, кто здесь главный.
– Но могли появиться новые обстоятельства, возможно, связанные с давней ситуацией, а может быть, и нет, но явившиеся последней каплей, которая переполнила чашу её терпения. Быть может, женщина подумала, а доколе ж можно терпеть такого мужа!

– Ты забыл, Мотя, что Виктор собрался разводиться, - подала голос Алла.

– Кстати, сам по себе этот факт как раз и мог явиться той самой последней каплей, - подхватил Матвей, воодушевленный собственной версией. Другая женщина не схватилась бы за огнестрельное оружие, узнав, что муж предпочел ей другую...

– Бывает, что и хватаются, - перебила его верная боевая подруга.

– Согласен, бывает и такое, - кивнул тот.
– Но для Марины ситуация была острой вдвойне. Она стала инвалидом в цветущем возрасте - ей тогда было лет 37-38, так?
– спросил он Олесю.

– Да, они с Виктором почти ровесники. Ей сейчас 49 лет, значит, двенадцать лет назад было 37.

– И вот женщина в расцвете сил и красоты, - Матвей невольно впал в адвокатский пафос и даже простер руку, будто он знаменитый Плевако или Кони.
– лишается всего: здоровья, будущего ребенка, возможности стать матерью...

– И радостей секса, - сбила его пафос циничная Алла.

– И секса тоже, - согласился тот, немного недовольный, что ехидная подруга не позволила ему блеснуть красноречием.
– Дальнейшая её жизнь всего лишь серые будни инвалида, прикованного к своему креслу, совершенно беспомощного и полностью зависящего от мужа.

– Судя по всему, Виктор был порядочным деспотом, он и раньше не очень-то считался с её мнением, а потом, может быть, и вовсе перестал обращать на неё внимания, - вступила в беседу Ольга, потом посмотрела на верную боевую подругу и тихо добавила: - Прости, Алла, я не хотела тебя обидеть.

–

Ты ничуть меня не обидела, - заверила та.
– Правда, я не заметила в Викторе особого деспотизма, но не исключаю, что он мог быть таковым в своей семье. Это на меня как сядешь, так и слезешь, а женщину помягче, вполне возможно, в бараний рог бы свернул.

– К тому же, вы были неженаты, - подала голос Лена, сама натерпевшаяся от двоих своих мужей.
– А когда мужчины женятся, они становятся самыми настоящими тиранами.

– Ну, не все же, - решил проявить мужскую солидарность Матвей, выступив в защиту мужского племени.

– В общем, жизнь Марины была безрадостной, - подвела итог Алла.
– Но все же сомнительно, что она, столько лет терпевшая, вдруг схватилась за пушку.

– А ты поставь себя на её место, - вновь вступил в дискуссию глава "Самаритянина".
– Лишиться всего, очень важного для любой женщины, двенадцать лет провести в больницах и инвалидном кресле и на пороге старости вдруг узнать, что муж, который во всем этом повинен, бросает тебя ради молодой и красивой женщины, у которой есть все, чего он лишил жену.

– Бр-р, - передернула плечами Алла.

– И что бы ты сделала на её месте?

– Шлепнула бы его, однозначно.

– Вот видишь!
– торжествующе вскричал Матвей.

– Н-да...
– верная боевая подруга в задумчивости почесала нос. Версия в целом правдоподобная.

– Кстати, то, что Марина сказала Олесе, будто бы они с Виктором жили душа в душу, тоже наводит на определенные размышления, - продолжал он. Ну, сами посудите, какая у них была жизнь! Виктор все время на работе, к тому же, имел любовницу ещё до аварии, и жена об этом догадывалась. А уж став инвалидом, и подавно уверовала, что муж развлекается на стороне. Вы только представьте, как она годами сидит одна в пустом доме и ждет его, представляя, что сейчас тот лежит в постели очередной красотки, спохватившись, он виновато посмотрел на верную боевую подругу и сказал: Алла, извини.

– Да ладно, - махнула рукой та.
– Я и так знаю, что любовниц у Вити было не меряно. За "красотку" спасибо, а на "очередную" обижаться грех, потому что я стала последней в очереди.

– Разве при таком положении вещей муж и жена могут жить "душа в душу"?
– продолжал Мотя.
– Виктор жил, как хотел, а Марина влачила жалкое существование, - он поневоле все время впадал в высокопарный пафос.
– Может быть, сидя одинокими вечерами, она тихо ненавидела мужа и мечтала ему отомстить, но когда тот являлся домой, вынуждена была улыбаться ему и делать вид, что все прекрасно в Датском королевстве. Да и сыновья не могли не знать об образе жизни отца и не упрекать его, хотя бы мысленно.

– И один из них решился наказать отца, узнав, что тот решил бросить мать, - тихо сказала Нина.

– Ты говоришь это, будто уверена в этом?
– повернулся к ней Матвей.

– Нет, я просто предположила, - сразу смутилась та, когда все "самаритяне" уставились на нее.

– Не исключено, - с важным видом согласился их руководитель, не желая выпускать бразды правления из рук.

– Марина или её сыновья могли решить, что после развода их финансовое положение может пошатнуться, - внесла свою лепту Маша.