Итог дорог
Шрифт:
«Не спи, не спи Художник!
Не предавайся сну…
Ты Вечности заложник
У времени в плену» –
Так что ли у Бориса Леонидовича?
И
Однажды я искал следы. Я ведь – собака, если собака меня воспитывала, то много во мне от собаки осталось, и всегда у меня была – собака…
И вот, как-то, в поисках Бога, собрался я поехать в Троице-Сергиеву лавру. Но по дороге зашел к моему другу. А он где-то раздобыл чистейший спирт –97*. У нас с ним тогда состоялась напряженная философская беседа, – огненная! мы пытались осмыслить вещи наиважнейшие, а так же и российское подвижничество, старчество. Пришли к выводу, что в таких местах, как Троице-Сергиева лавра, – остались светлые следы…
Но поехать, в этот день, я уже не смог, и с собой он мне спирта отлил…
И вот, просыпаюсь я дома оттого, что трясет меня жена, т. к. жутко храплю лежа на спине. Понимая в чем дело, я изо всех сил пытаюсь повернуться на бок.
А потом, как всегда, вдруг слишком легко переворачиваюсь, и продолжаю крутиться, а потом уже над улицей, над домами уже не крутясь, – все быстрее лечу, и начинаю сознавать – куда!…
И вот, белая стена монастыря, взлетаю и полу иду – полу лечу вокруг всей Лавры. Замечаю, что в одном месте монастырская стена чуть ли не касается стены храма, и думаю, что если преподобный Сергий здесь проходил, то его следы именно здесь будет легче найти…
Слетаю со стены и ползу на четвереньках в поиски следа. Снова вернулась тяжесть, каждое движение с таким трудом, через силу. Но все равно ползу и ищу!
Вот ОН – вижу ясно, – ослепительный серебряный след Святого, вот ОН! Я припадаю к нему, и плачу и молюсь. Господи, помилуй меня грешного!
Кто-то жалеет меня, кто-то рядом со мной, и – осушает мои горькие слезы. Я дома, в глубоком поклоне в углу перед иконами, а
Я встал, погладил и успокоил собаку, а потом громко сказал:
Собаки мы с тобой, собаки!
По следам приключений долго ходить не надо! – на лбу у меня след от лошадиного копыта, а еще одна рыжая кобыла зуб передний выбила…
«А мы его по морде чайником, чайником, и научили танцевать»…
Сколько следов видимых! – шрамы на теле. А сколько невидимых, я бы рассказал, от чего они остались, да кто поверит, если не увидит, – как падал…
Ведь верой обычно называют, не то истинное внутреннее сочувствие ВСЕМУ, не ту нашу СОПРИЧАСТНОСТЬ всем и каждому, и Богу, а лишь то, что вписывается в «менталитет». То есть только то, что не разрушает привычное мировоззрение человека. Менталитетов много, а ВЕРА одна и едина для всех, ведь есть только один Мир, и ОДИН Бог! Вера! – это сильнейше переживание. В это вы верите?
Бедный я, несчастный писатель про зайцев на Луне!
Пора на грустную планету,
Я не прижился на Земле…
Вина хочу, и быть поэтом!
На небе, с Зайцем, на Луне…
Пора мне возвестить о Главном,
О Море Лунного Вина….
О вечном равенстве неравных,
И что Кувшины все без дна…
Кувшины с дном? – бездонно Море,
С поклоном почерпни, – еще налей!
Уйдет страданье и печаль и горе…
Терпи! Пей и терпи, терпи и – пей!……………………………
См. «Осень на Луне»