Итоги № 2 (2014)
Шрифт:
— А с российской статистикой полный ажур? Все ли у нас регистрируется?
— Это наша собственная статистика, мы собираем данные последние три года, раньше этим никто не занимался. Например, мы вообще точно не знаем, сколько было вывезено российских детей за границу. Каждый год мы фиксируем разницу в 200—300 детей — между числом официально усыновленных американцами в России (по данным Минобрнауки) и той цифрой, что нам дает Госдепартамент США — о детях, поставленных на стартовый учет. Возникает вопрос: каким образом 200—300 детей каждый год покидают Россию? Вероятно, по серым схемам — на учебу, на отдых, по туристической визе. По официальным данным,
— Правильно ли я понимаю: ваш стратегический приоритет — полностью изжить иностранное усыновление?
— Еще предстоит поработать и понять, что делать с иностранным усыновлением, потому что оно должно уйти в прошлое. Первая задача — обеспечить приоритет российских усыновителей, который закреплен в законе. Вторая — предоставить зеленый коридор всем российским родителям, которые готовы взять ребенка в другой форме — патронат и прочее. Третья — всем детям, которые живут сейчас в детском доме, найти семью. Причем необязательно приемную. Давайте не забывать, что у многих из них есть родные родители, которые восстановили свои права. Таких за последние три года было 43 процента, и их число увеличивается. Не надо закрывать дорогу обратно в семью, движение должно идти в обе стороны. Восемьдесят процентов детей находятся в детских домах при живых родителях. Ребят можно возвращать в восстановленные, социально реабилитированные семьи.
Поэтому приоритеты — возвращение в родную семью, снижение числа изъятий, социальная работа. Надо деньги перераспределить именно в эти направления. Ведь если будет сокращаться число детских домов и, соответственно, коммунальные расходы на них, то высвободятся средства, которые можно направить на поддержку семьи.
Разработана программа «Россия без сирот», которая примечательна тем, что в ней сделаны акценты на поддержку родной и приемной семьи, а также на отдельную категорию сирот — детей-инвалидов. Многое делается в этом плане. В Башкирии, например, приняли закон: в случае усыновления ребенка приемной семье предоставляется материнский капитал. В Калининграде выплачивается 600 тысяч рублей. В Кургане — до 800 тысяч, но постепенно, в течение всего времени нахождения ребенка в приемной семье. В Иркутской области — 150 тысяч рублей. Суммы разные, но они выделяются. Главное — осознать: государству гораздо выгоднее платить непосредственно семье, чем содержать детские дома.
И наконец, мы подошли к пониманию, что российское законодательство надо менять, в первую очередь морально устаревший Семейный кодекс. В статье 77 необходимо прописать более точно основания для изъятия ребенка из семьи, статью 124, касающуюся иностранного усыновления, можно вообще отменить, а статья 126.1, которая оговаривает запрет на посредничество, вообще выглядит в нынешней ситуации забавно — чем же тогда занимаются иностранные агентства, как не оказанием посреднических услуг? Это лукавство.
— Вы оценивали перспективы — сколько детей можно устроить в семьи уже сейчас?
— На 1 января 2012 года у нас очередь из кандидатов в приемные родители составляла 12 900 человек. С ними конкурировали со своими деньгами 3500 иностранцев. А потенциал усыновления у нас в стране выглядит так: в стране 108 миллионов дееспособного населения, а детей в детских домах — 103 тысячи. Вот и считайте: в России больше тысячи дееспособных граждан приходится на одного ребенка-сироту. Из тысячи отобрать пару потенциальных родителей, подготовить, сопроводить, платить нормальные деньги — и все, вопрос закрыт.
Сирота американская / Политика и экономика / Главная тема
Сирота
/ Политика и экономика / Главная тема
Что построила Америка на руинах своих детских приютов
В Соединенных Штатах сейчас насчитывается чуть больше 400 тысяч детей, по разным причинам оставшихся без попечения родных и близких. И в то же время в Америке нет детских домов в том смысле, в каком мы их понимаем в России. Проблему сиротства американцы решают по-своему, и, судя по статистике, довольно успешно. Во всяком случае, несмотря на значительный прирост населения в целом, число сирот в США по сравнению с 2000 годом уменьшилось почти на 150 тысяч. В американской традиции превалирует право на воспитание ребенка в семье. Оно реализуется в размещении детей, оказавшихся без призора, не важно насколько — на сутки или несколько лет, — в так называемых фостерных семьях (от англ. foster — «воспитывать»). Так устроены около 85 процентов американских сирот.
Дела семейные
Путь к нынешней системе был долгим. Поразительно, но уже в начале ХIХ века в США возникло движение за спасение детей, которое сосредоточило усилия на защите несовершеннолетних от развращающего влияния улицы. Позже по инициативе Чарлза Лоринга Брейса сирот и беспризорников из Нью-Йорка, Бостона, Филадельфии и других перенаселенных городов восточного побережья стали отправлять в приюты, возникавшие тогда по всей территории Америки, а также в семьи, пожелавшие взять на воспитание чужих детей. Поначалу этим занимались главным образом общественные и религиозные организации. Потом стали подключаться власти штатов. В частности, в 1893 году Южная Дакота приступила к выплате небольших финансовых субсидий лицам, работавшим с сиротами.
Спустя какое-то время проблемой занялись и на федеральном уровне. 9 апреля 1912 года президент Уильям Тафт подписал закон о создании управления по делам детей (тогда в составе министерства торговли и труда, сейчас — подразделение министерства здравоохранения и социальных служб). Это было первое во всем мире государственное учреждение для решения проблем детей и материнства. Его первый директор — гражданская активистка Джулия Латроп стала первой женщиной в США, возглавившей правительственную структуру. Накануне великого краха 1929 года и во время «Нового курса» Франклина Рузвельта были приняты первые федеральные акты, ставшие фундаментом нынешней законодательной системы, регулирующей политику США в отношении детей. Например, закон Шеппарда — Таунера о выделении грантов штатам по программам детского здравоохранения.
Одновременно американские «макаренки» изучали и сопоставляли результаты развития детей в приютах и первых фостерных семьях. Достаточно быстро был сделан вывод о неэффективности приютов и аналогичных учреждений именно в главной их ипостаси — воспитательной. Маятник предпочтений качнулся в сторону фостерных семей. И вскоре после Второй мировой в США практически не осталось детских домов как таковых. Есть лишь временные приюты, где заботятся о детях до момента их помещения в приемную семью.