Итоги № 22 (2012)
Шрифт:
Если в предыдущие годы, пока киноиндустрия приходила в себя после мирового кризиса, погоду делали новые игроки из арабского мира, то сегодня они уже обычные участники. Впрочем, эта экспансия продолжается: никто, кроме них, не промоутирует свои возможности столь напористо. И для этого есть повод — «арабская весна» отпугнула от неспокойных регионов, поэтому Египту и Тунису надо всячески делать вид, что там все в порядке и съемочные площадки региона по-прежнему предоставляют огромные возможности Голливуду и всем, кому нужен размах и эпические декорации.
Бизнес на рынке непарадный. Он ведется за закрытыми дверями переговорных или в снятых для этого апартаментах отелей. И это то, ради чего устраиваются и ярмарка тщеславия, и битвы конкурса. На первых полосах фестивальной прессы — сообщения не о премьерах, а о том, какие предпродажи были совершены накануне. Настоящая каннская новость — это
И что же увидит мир с большого экрана? Самые частые слова в описании кино на рынке этого года — кровь, война, взрыв, зомби. Самый горячий товар — вампирское нечто Dead Man Down, фильм обладательницы «Оскара» Кэтрин Бигелоу об убийстве бен Ладена, «Земля обетованная» Гаса Ван Сента, проект Гильермо дель Торо «Пиноккио 3D», триллер «Десять» с возвращающимся в кинострой Шварценеггером. Режиссер Питер Берг два дня работал в поте лица, промоутируя свой проект «Единственный выживший». Это реальная история о том, как морские пехотинцы уничтожали лидера «Аль-Каиды». В Голливуде сейчас снимается много кино про войну, а Европа не хочет его смотреть. Пришлось Бергу стать послом от делателей голливудских военных блокбастеров и доказывать, что его фильм точно будет динамичным боевиком, а не проамериканской залепухой. Миссия удалась, предпродажи сдвинулись с мертвой точки. Осталось только снять сам фильм.
Пол Верхувен привозил 35 минут своей будущей картины «Надувательство» (Tricked), которую, как и предыдущую «Черную книгу», он будет делать в родной Голландии. Часть истории была придумана обычной публикой: люди присылали режиссеру свои сюжеты, а датская сценаристка Ким ван Кутен на их основе написала триллер про обман и секс. Интерес к проекту огромный, и все фестивали, включая Каннский, заинтересованы в его завершении. Байеры уже борются за право проката картины, так что рыночный presale прошел крайне успешно.
Один из главных трендов прошедшего рынка — кино северной Европы. Большой успех у «Железного неба», провокативного финского фильма об оккупации нацистами Луны. Это социально-медийный феномен, когда будущим зрителям предлагается стать сопродюсерами и соинвесторами фильма. 200 человек согласились вложиться в «Железное небо», часть из них даже указана в титрах. Таким образом удалось собрать около миллиона долларов. Экспериментальная картина продана в большинство стран мира. Приквел и сиквел будут финансироваться тем же способом. Другой скандинавский проект — франшиза сразу из четырех фильмов The Keeper of Lost Causes («Сторож потерянных дел»), основанный на бестселлерах из серии «Отдел Q». Интерес к жанровой литературе Скандинавии, конечно, возник на волне популярности «Девушки с татуировкой дракона». А блистательный образец датского кино был показан и в конкурсной программе: «Охота» Томаса Винтерберга продана на рынке на все основные территории. Вообще датская Zentropa (она владелец «Охоты»), студия Ларса фон Триера, отлученного от Канн после прошлогоднего скандала, в этом году вместе со скандинавским датско-норвежским гигантом Nordisk стали реальными героями завершившегося кинорынка.
Еще один заметный тренд — приход 3D в малобюджетное и арт-хаусное кино. Вим Вендерс на волне успеха своей ленты «Пина: танец страсти 3D» начинает снимать игровую картину в том же формате. Хорошо продаются документальные трехмерные проекты — про дельфинов и пингвинов.
А американская компания MUBI старательно продвигала на рынке так называемое видео по запросу (video on demand). Американцы уже не раз пытались внедрить в Европе эту очень популярную за океаном услугу, приносящую гораздо большие прибыли, чем выпуск фильмов на дисках, и способствующую борьбе с пиратством. Представители MUBI признались, что не слишком могут развернуться в США рядом с монополистами-монстрами. Они сделали ставку на Скандинавию и Турцию, заключив контракты. Остальные страны пока скептически относятся к непроверенному рынком направлению. Хотя предложение MUBI выглядит заманчивым: пакет из ежедневно обновляемых 30 фильмов стоит 5—6 долларов в месяц, в него включены как арт-хаусные, так и жанровые картины.
Интерес к российской киноиндустрии явно имеется. Мы по-прежнему входим в число самых динамично развивающихся рынков. Индустриальная пресса на фестивале живо реагировала и на представленные в российском павильоне проекты копродукции,
Яростный винтаж / Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
Яростный винтаж
/ Искусство и культура / Художественный дневник / Театр
«Год, когда я не родился» в Театре-студии п/р О. Табакова поставил Константин Богомолов
На сцене выгородка просторной квартиры номенклатурного советского чиновника Степана Алексеевича Судакова. Полированные стенки — в кабинете с книгами, в столовой с хрусталем, диван, торшер, два кресла. В предыдущем спектакле Богомолова по набоковскому «Событию» Лариса Ломакина тоже тщательно воспроизвела интерьер уютной квартиры действующих лиц, небогатых русских эмигрантов. Обе, что называется, «говорящие». На сей раз не столько о том, какую Россию мы потеряли, сколько — какую обрели. Словно в пандан к этому, возможно, непреднамеренному сопоставлению в первой же сцене происходит комический диалог между гостем из Западной Германии и дежурно радушным Судаковым, которого играет Олег Табаков. Привычно принимая иностранного визитера, он демонстрирует достаток и русскую щедрость. А в ответ на подаренный самовар и вопрос о жилплощади получает значок, как выясняется, от владельца трех домов. Ответ побежденного победителю.
Спектакль поставлен по пьесе Виктора Розова «Гнездо глухаря», действие которой происходит в 1978 году. Драматург тогда чутко уловил затхлую атмосферу начавшегося застоя, фальшь двойных стандартов, к которой приспособились родители, обретшие кое-какое материальное благополучие, и в которой задыхаются их дети рожденные в вегетарианские времена без иммунитета. Сейчас принято повторять, что эти самые времена возвращаются. Константин Богомолов, ставит ли он «Чайку», Wonderland-80 или «Лира», настойчиво повторяет, что они никогда не кончались. Розовская семейная драма дала ему возможность предъявить неопровержимую систему доказательств. И на бытовом, и на историческом уровне. Как тонко, с кинематографической достоверностью здесь играют артисты, в предложенной режиссером форме реалити-шоу переходя из пространства театрального на крупный план неустанно следящей за ними камеры. Как не обрывается ни на секунду ниточка, связывающая отношения героев. Именно этот прием позволяет им многое досказать в минуты, когда они молчат. Глаз не отвести от Натальи Теняковой, когда она подслушивает, замерев и боясь дышать, объяснение дочери со счастливой соперницей. Какая «говорящая» спина у Дарьи Мороз, играющей эту самую дочку Искру. Сколько боли в глазах совсем юного Павла Табакова — ершистого младшего отпрыска Судаковых, признающегося своей подружке, что не сумел почувствовать отчаяние одноклассника, покончившего с собой. Головокружителен эпизод Розы Хайруллиной, чья продавщица из овощного ларька, подворовывающая и обсчитывающая выпивоха, за несколько минут проясняет разницу между моральным кодексом строителей коммунизма и моралью человеческой. Ну и, наконец, Олег Табаков, герой которого до неузнаваемости исказил замысел Творца. Актер дает нам возможность считать судьбу Судакова, представить, каким он был, и увидеть, кем стал. Может быть, оттого что прекраснодушные розовские мальчики когда-то определили его актерский путь, эта роль кажется по-особому лирически исповедальной.