Итоги № 41 (2012)
Шрифт:
Тогда-то Королев и сказал: «А чего это мы болванки швыряем? Давайте шарик поставим и запустим его в космос!» Тут надо отдать должное Никите Сергеевичу Хрущеву. Он сообразил, что означает для страны первый искусственный спутник Земли, и дал Королеву добро на использование двух ракет для экспериментального пуска. Снаряд назвали ПС-1 — Простейший Спутник. Проектирование его начали в ноябре 1956-го, а в начале сентября следующего года он завершил испытания на вибростенде и в термокамере. Спутник и в самом деле был наипростейшим: две полусферы диаметром 58 сантиметров из алюминиевого сплава, соединенные между собой 36 болтами с резиновой прокладкой для герметичности. Четыре штыря двух антенн, дававших равномерное
В начале 1957-го Королев пригласил Игоря Васильевича Курчатова, отца советской атомной бомбы, к себе на фирму. Показывал ракеты, стенды и завел в какой-то сусек, где стоял маленький шарик. Королев сказал инженеру: «Включи». И тут раздалось: «Бип-бип-бип…» После запуска ПС-1 Курчатов поручил своим помощникам, обыкновенным инженерам, обзвонить высшее руководство отрасли — министров, зампредов — и попросить всех приехать к нему в институт. Инженеры курчатовские удивились: «Как это нас министры послушаются?» А Игорь Васильевич только улыбнулся: «Скажите, я пригласил…» И, кому бы курчатовцы ни звонили, все вытягивались в струнку: «Спасибо, непременно будем!»
И вот собралось большое совещание. Все явились: министры, их замы, главные конструкторы, издельщики, научная элита… Избегавший президиумов Курчатов, как всегда, сидел в третьем ряду зала, построенного за амфитеатром. И тут в проеме двери показался Королев. Курчатов встает, поднимается ему навстречу, в пояс кланяется и говорит: «Сергей Павлович, великое вам спасибо от всего нашего народа за первый искусственный спутник Земли. Вы прославили нашу страну навсегда». Мгновенно этим жестом Курчатов, гений, величайший научный авторитет, поднял Королева на недосягаемую высоту. Все в зале поняли: вывод на околоземную орбиту шарика — это не просто очередное испытание военных, отрабатывающих межконтинентальную ракету-носитель, а событие экстраординарное. Уникальное.
— Странное дело! Я просматривал старые подшивки «Правды» и обнаружил, что в первый день после запуска спутника о нем сообщалось лишь в крохотной заметке, как о дежурном факте. Никаких шапок с аншлагами на первой полосе… Впечатление такое, что без указаний сверху советская пресса опасалась и говорить о спутнике.
— Да-да, сперва появилось только пять строк сухого сообщения ТАСС на второй полосе. В таком стиле: «В соответствии с Международным геофизическим годом в Советском Союзе состоялся запуск первого в мире искусственного спутника Земли…» Парадокс ситуации в том, что у нас в стране мало кто это бы и заметил, если бы весь мир не взорвался: шарик-то звучал и был виден астрономам! Диапазон передатчиков был выбран так, что следить за спутником могли даже радиолюбители… Кроме того, за океаном поняли: Советы в состоянии забросить термоядерную ракету до Соединенных Штатов. До Нью-Йорка!
Величие Королева в том, что он «прыгал через ступеньку». Если немец Вернер фон Браун, который работал в Америке, осваивал космос постепенно, то Королев выигрывал за счет нетрафаретных ходов, с помощью неожиданных рывков. Он говорил — я сам это слышал от Королева, — что нам уготовано почетное второе место в освоении космоса. Мы не могли соревноваться с американцами, они тратили на космос в десять раз больше денег. И все равно мы их порой обходили: первый спутник США был запущен со второй попытки лишь 1 февраля 1958 года. И масса «Эксплорера-1» была в десять раз меньше нашего ПС-1.
В советских газетах Хрущева называли отцом отечественной космонавтики. А когда запустили первый спутник, первый коммунист страны честно сказал Королеву: «Мы вам не верили, что вы сможете запустить спутник раньше американцев. Но вот вы запустили, и смотрите, какая неожиданная реакция».
Чудес не бывает, и спутники не штампуются на конвейере. Королев начал объяснять: «Предположим, мы на своем заводе сделаем, что требуется. Но у нас же есть поставщики — они не успеют». Но не так-то просто было разубедить Хрущева. Он подвел Королева к двери одного из кабинетов Кремля, показал на телефон-вертушку и сказал: «Вот идите, Сергей Павлович, и звоните любому человеку в Советском Союзе. И пусть только вам попробуют отказать в том, что вам нужно». Сжал пальцы в кулак, словно стирает кого-то в порошок… Так в ноябре и запустили второй спутник, с помощью которого Королев сумел материализовать еще одну свою идею: впервые отправить в космос живое существо.
У Королева, ничего не боявшегося отчаянного гения, в ту пору уже собачки были, которых он с помощью Олега Газенко и его ребят запускал в стратосферу. Первые собаки — дворняги Дезик и Цыган — были запущены на ракете Р-1В в верхние слои атмосферы еще в 1951 году. Официально же об этом запуске объявили только сорок лет спустя, так тщательно была засекречена информация об этих экспериментах… Кстати, Цыган был оставлен при космодроме и прожил долгую собачью жизнь. Боевой и кусачий, он стал вожаком стаи дворняжек, гонявших по степи. Однажды рядом с пусковой площадкой появился какой-то генерал из Москвы, приехавший с высокой инспекцией, а Цыган от всей псиной души хватанул чужака за ногу. Генерал взвыл и попытался пнуть собаку, но его остановили. Сказали, что это не обычный пес, а космонавт.
Первой, можно сказать, рассекреченной собакой в космосе стала Лайка, которую запустили аккурат накануне годовщины Октябрьской революции — 3 ноября 1957 года. Лайка была жива в течение четырех витков вокруг Земли и умерла от перегрева, вызванного конструкторской ошибкой, но об этом официально сообщили только после праздника. Надо сказать, что и этот запуск не вызвал большого резонанса в советских массмедиа. О собаке-космонавте вообще упомянули вскользь. Зато на Западе полет Лайки стал сенсацией. «Самой одинокой и несчастной в мире собакой» назвали ее американские защитники животных, предложившие поставить следующий подобный эксперимент непосредственно на Хрущеве.
— А на скольких запусках вы присутствовали?
— Не считал. Да это и не важно… Любопытнее другое — то, что с космическими стартами у нас, журналистов королевского призыва, связано немало историй. Вот одна из них.
Где-то в начале 60-х нас собирает наш куратор офицер КГБ: «Утечка информации от кого-то из вас пятерых. Кто-то среди вас заранее капает американцам, когда состоится запуск нашей ракеты. На Западе знают…» Ужасно неприятно! Мы со Славой Головановым переглянулись: «Вот мы и под колпаком…» Три месяца тянулось странное, тягостное состояние — нас проверяли, отслеживали каждое наше действие. А потом опять нас собирают ребята из КГБ. Чувствуем, смотрят уже без напряжения, даже с симпатией. «Вот, — говорят, — какая получилась штуковина. Сотрудники разных западных информагентств в Москве постоянно прозванивают на ваши рабочие телефоны, и, когда вас одновременно нет в редакциях, западники знают, что, раз вы в командировках, через три дня пуск». В общем, нам настоятельно рекомендовали разработать для себя такие легенды, чтобы редакционные секретарши могли врагов дезинформировать.