Итоги № 44 (2011)

Итоги Итоги Журнал

Война мальчиков

Кроме перенаселения есть еще одна версия, объясняющая, отчего мы звереем. Она появилась в Германии и наделала немало шума в научном мире. «Агрессия, которая сейчас наблюдается во всех странах, четко коррелируется с одним важным фактором: как только соотношение числа мальчиков до 4 лет и мужчин около 40 превышает определенные показатели, неизбежно возникает напряженность, — объясняет доктор медицинских наук Сергей Агарков. — Например, в Палестине на каждого взрослого мужчину приходится 8 мальчиков (коэффициент 800). В других арабских и африканских странах — коэффициент от 300 до 500, что тоже очень много. В Европе и России — ниже, около 100. В Афганистане около 400. В Иране и Турции наблюдается тенденция к снижению рождаемости в целом и количества мальчиков в частности. Поэтому эти страны, как бы ни «зеленели» по религиозным соображениям, не очень будут вмешиваться в региональные конфликты».

По словам Сергея Агаркова, это социобиологическая закономерность: большое

количество мальчиков перерастает в армию подростков, бурлящих энергией, которых легко сподвигнуть на какую-нибудь революцию. Они вырастают, и «самцов» становится слишком много, а это всегда война за место под солнцем. Даже характер революций задается этим соотношением. Там, где мальчиков много, революция приобретает кровавый характер: бои, масса погибших, свержение режима — как в Ливии. И наоборот, где соотношение меньше, революция носит цветочный характер. «Эта теория работает, если приложить ее к разным ситуациям, — считает Сергей Агарков. — Даже история освоения Америки связана с ней. Надо сказать, что в то время в Испании случился демографический кризис: сильно увеличилось количество мальчиков — потенциально молодых мужчин, которым нечем заняться и которые не могут себя найти в сложившейся веками системе отношений. Именно поэтому они и отправились на завоевание других земель. Средний возраст конкистадора на тот момент был 15—17 лет, то есть по нашим характеристикам они были несовершеннолетними, а по тем меркам — люди середины жизни».

Что делать, если в государстве стало расти число мальчиков? По мнению Сергея Агаркова, необходимым клапаном становится миграция — тогда соотношение выравнивается естественным образом. Другой способ сохранять равновесие — проводить политику регулирования рождаемости. Например, с некоторых пор стало спокойнее на Северном Кавказе — там сейчас тоже не хотят много рожать. Считают, что лучше растить меньше детей, но делать это более качественно. «Такая система уменьшения рождаемости в пользу более успешной социализации способствует снижению агрессивности, — уверен ученый. — Некоторое время назад богатые люди — Билл Гейтс и другие — пожертвовали средства в специальные программы по снижению рождаемости в африканских и других бедных странах. В мире это восприняли как фашизм, как евгенику, заговорили о суперэксплуатации. Но рациональное зерно в этой политике есть. На Земле уже 7 миллиардов человек, причем особенно мы прибавили за последние 10 лет. До предела осталось недолго — 10 миллиардов на Земле прожить не могут. Если сохранятся подобные тенденции, то взрывы будут учащаться».

Впрочем, у теории перенаселения есть противники, которые считают, что Земля, наоборот, недонаселена и как раз в этом кроются причины повышенной агрессии. «Еще в 1960-х годах известный британский физик заявил, что предельная численность населения планеты составляет 60 квадриллионов человек, это число с 16 нулями. В 2005 году румынский физик провел уточнение и вывел число в 1,3 квадриллиона. Это в 200 000 раз больше, чем сейчас проживает на Земле, — рассуждает директор Института демографических исследований Игорь Белобородов. — Мои собственные расчеты показали, что нынешнее население планеты совершенно комфортно может разместиться в одной лишь Австралии, это двадцатая часть суши. При этом на каждого человека будет приходиться 1000 квадратных метров. Земля недонаселена, люди стали меньше рожать, потому что отмирают семейные и религиозные ценности, мораль... Человечество идет по пути саморазрушения». Эксперт также считает, что легкое отношение к абортам, распространение антирепродуктивных технологий — это форма отрицания будущего, которая программирует будущие проблемы. «Дети из малодетных семей по определению больше склонны к эгоизму. Полностью деформируются детско-родительские, супружеские и межпоколенческие ролевые модели. Внутрисемейная агрессия выражается в конфликтах, разводах и абортах, стремительно перерастая в агрессию на уровне всего общества. Именно такие тенденции способствуют появлению радикальных экстремистских идеологий, в том числе идеологий национальной исключительности, основанных на теориях евгеники, — вплоть до нацизма. Часто в сети экстремистских движений попадают дети из неблагополучных и неполных семей. А что такое эвтаназия? В большинстве случаев — практика убийства пожилых родителей. Это также последствия кризиса семейных отношений. Агрессия растет именно отсюда», — говорит Игорь Белобородов.

Но главная проблема заключается еще и в том, что биологические причины агрессии умножаются на социальные.

Общество неравных

Мы с гордостью говорим, что человек может противопоставить животной агрессии доводы рассудка. Однако тут срабатывает социальный парадокс: чем лучше, комфортнее и разнообразнее мы пытаемся сделать свою жизнь, тем больше поводов для агрессии создаем. «Одна из теорий, объясняющих агрессивность человека, — рассуждает профессор кафедры политической социологии РГГУ Геннадий Козырев, — теория относительной депривации. Она говорит о том, что у человека, чьи возможности искусственно ограничены или чей потенциал выходит за рамки предложенного сценария, внутри возникает протест. Он может выражаться по-разному, но чаще всего это открытое сопротивление, агрессия».

Западная культура очень четко сформулировала

образ успешного человека и убедила, что заданного эталона легко достичь. И кто-то достигает, но, как правило, легче всего это дается тем, кто имеет выигрышные стартовые возможности, например возможность получить «дорогое» образование. У остальных накапливается элементарная злость: несправедливо, я же умнее! «Социальное неравенство — очень важный аспект, — говорит Геннадий Козырев. — Есть такой специальный термин — децильный коэффициент, когда в обществе берут десять процентов доходов богатых людей и делят его на десять процентов доходов бедных. Согласно постулатам западной социологии, если этот показатель больше десяти, то страна находится на грани социальных беспорядков. Для сравнения: у нас по официальным данным соотношение составляет 17,5». По словам Козырева, большую роль в росте психической напряженности этот коэффициент играет в странах с развитым средним классом. Для индийского бедняка раджа, купающийся в роскоши, — абстрактный образ. Для офисного клерка воротила с Уолл-стрит, в кризисное время получающий поддержку от государства, — реальный враг. Беспорядки в Лондоне из этой категории — обезумевшая толпа грабила магазины, пытаясь таким образом доказать: она ничем не хуже обладателей дорогих телефонов. Это состояние загнанности, когда человек не видит перед собой ни малейшей перспективы, в психологии называют фрустрацией. У забитого обстоятельствами индивида выходов немного — внутренняя регрессия, сопровождающаяся депрессивными состояниями разной степени тяжести, или же внешняя агрессия. Она необязательно будет направлена на конкретный источник неудач. Случай с травлей девушки, сбившей в Брянске ребенка, как раз из этой серии. «Дело в том, что народу нужен был повод, настолько надоело ему положение, когда он боится всего — полиции, чиновника, приезжего таджика или кавказца. Это комплекс жертвы, когда жертва переступает через свое униженное состояние и становится агрессивной совершенно не по делу», — объясняет Геннадий Козырев.

Фрустрированный индивид — потенциальный клиент психолога, но когда фрустрированно целое общество, оно может стать жертвой ловких манипуляторов. В психологии существует понятие аффективного действия — это то, что не подчиняется ни голосу разума, ни существующим традициям и устоям. Достаточно красноречиво указать человеку на источник всех зол и убедить, что именно такое развитие событий решит все проблемы, и он подчинится. На этом строили свою риторику многие тоталитарные лидеры. История тоталитарных режимов — это вообще история фрустрированных народов, готовых пойти за тем, кто пообещает им светлое будущее. «Когда мы говорим уже об агрессии масс, имеет место феномен заражения, — объясняет Татьяна Румянцева, — и дело не просто в количественном сложении, когда сумма единичных вспышек дает десяток или сотню. Энергия толпы может в огромное количество раз превосходить сумму энергий составляющих ее индивидов».

Очевидно, что с каждым годом сдерживать эту энергию правителям и западных, и восточных стран становится все сложнее. Похоже, что тот ад, в котором оказалась мышиная цивилизация, помещенная в стеклянный куб, человечество может заполучить уже в ближайшее время.

Однако пока еще выход есть. Человеку, который не хочет стать частью агрессивной и свирепой толпы, придется начать с себя: например, попробовать улыбнуться человеку, толкнувшему тебя в метро. Кстати, эксперимент с мышами дал и положительный опыт — в мышином аду выжили только те особи, которые лучше всех умели общаться и приспосабливаться к окружающей ситуации.

Виктория Юхова

Максим Морозов

Железные люди / Общество и наука / Образ жизни

Звон оружия, лязг доспехов, победные возгласы герольдов и звуки труб — еще восемь столетий назад для представителей рыцарских орденов не могло быть ничего милее музыки сражений. До 700 современных воинов из Москвы, Питера, Рязани, Тулы и Воронежа ежегодно собираются на Большие дружеские маневры. Апофеозу болезни под названием «историческая реконструкция» предшествуют месяцы подготовки. Участники плетут кольчуги, куют мечи и укрепляют именные щиты. Ведь ранения, полученные в бою, совсем не бутафорские.