ИТУ-ТАЙ
Шрифт:
Дорога домой. Максим сидел в салоне самолета и думал о том зна-нии, которое он получил в Москве. Солнце и Тьма. Он откинулся на мягкую спинку кресла и посмотрел в иллюминатор. Небосвод про-зрачен и чист. Облака. Белоснежные холмы, словно выбеленные сол-нечными лучами. Долина, в которой обитают светлые полубоги, зна-ющие, вероятно, много интересного про грядущее Схождение. Мак-сим закрывает глаза. Передним возникает картинка из далекого про-шлого: каменная стена древнего храма, гулкие удары колокола, слов-но далекий гром, шелест ветра и клекот Сокола, восседающего на деревянной балке во дворе храма.
"Кушун– В данном случае все зависит от состояния психической деятель-ности, которое необходимо изменить, чтобы добиться сознательного вызывания пси-сознания, являющегося одним из феноменов сверхчувствительного восприятия пси-поля…
Демин шумно вздохнул и выразительно посмотрел на подполков-ника, но тот лишь пожал плечами, размышляя совершенно о другом. Николаев думал о том, что будет, если все, рассказанное ему Лагути-ным, окажется правдой хотя бы наполовину. На мониторе пенсио-нер дремал в своем кресле, и Николаеву вдруг стало страшно. Не от того, что все это мероприятие могло оказаться блефом, выдумкой старого больного человека. Уж больно все гладко ложилось на свои места. Подполковник боялся как раз того, что все это не выдумка, а следовательно… На экране монитора произошло какое-то движение, это дернулся "живец" Лагутин, судорожно выгибая свое тело и испу-ганно озираясь по сторонам. Казалось, что старику просто приснил-ся страшный сон. Все замерли, впившись взглядами в монитор. Ста-рик встал с кресла и подошел вплотную к видеокамере, так что на мониторе бледным пятном высветилось только его перекошенное ужасом лицо, и проговорил тихо и страшно:
– Он здесь. Спасите меня.
В комнате оперативной координации воцарилось напряженное молчание, будто этот пожилой человек с экрана ввел своими слова-ми всех присутствующих в гипнотический транс. Николаев медлен-но повернул голову к консультанту Минобороны и вопросительно посмотрел на него.
Тот растерянно пробормотал:– Не может быть… я ничего не чувствую… товарищ ошибся… И тут все пришло в движение. По-змеиному зашипела рация: "Внимание! Готовность. Объект в зоне оцепления. Всем внимание!".
– Александр Владимирович, вы уверены, что это он?
Лагутин, словно безумец, оскалил зубы на вопрос подполковника:– Как же, как же. Он. Здесь он. Здесь. Пришел. За мной. – Было в его бормотании какое-то скрытое ликование, долгожданное чувство об-легчения и испуга одновременно. Николаев напряженно смотрел на мониторы, ожидая информации от групп наружного наблюдения.
Позади него топтался озадаченный консультант:– Я бы сразу… это ошибка… напряженность биополя…
Демин взял со стола малогабаритный пистолет-пулемет "Кипа-рис" и кивнул обоим "титановцам", уже натянувшим на лица чер-ные устрашающие маски с прорезями для глаз и теперь синхронно
Подполковник и экстрасенс остались сидеть за столом, молча взи-рая на монитор, где в расслабленной позе откинулся на своем кресле Лагутин. Было в его позе что-то неестественное – будто кукла, лишенная завода или управляющих нитей кукловода, распростерлась ,на сцене в безжизненном оцепенении.
"Сердце у него, что ли, стукнуло?" – подумал Николаев и тут же, вспомнив про свое, достал из кармана флакончик с шариками нит-роглицерина. После того как один из шариков растворился во рту, тяжесть в груди начала медленно таять.
– Я не понимаю в чем дело, Александр Васильевич, – пробормотал экстрасенс, кивая на монитор. – Этот человек погружается в очень глубокий сон.
– Откуда вы знаете? – резко спросил Николаев и переглянулся с Деминым, который с сосредоточенным лицом стоял в коридоре, ожи-дая дальнейших приказов.
– Я вижу это по его излучению, через стену. Оно меняет интенсив-ность свечения от изменения уровня жизнедеятельности. Этот чело-век излучает так, как излучают люди, которые засыпают. Господи, что это с ним?
Николаев перевел взгляд на консультанта Минобороны, который недоуменно вращал головой, поворачивая ее то на стену, отделяю-щую их от лагутинской квартиры, то на монитор, где эта картина была отображена, словно пытаясь что-то сравнить или сопоставить. Но на экране монитора ничего не изменилось – Лагутин по-прежне-му полулежал на кресле в своей странной позе.
– У него что-то не так! Я чувствую! Какие-то бордово-фиолетовые сполохи в ауре. Не понимаю. Я такого еще не видел.
Николаев положил ладонь на панель управления системой видео-наблюдения, и тут же изображение "долгожителя" стало увеличи-ваться до тех пор, пока в фокусе кинокамеры не осталось только его лицо. Но сейчас оно напоминало больше лицо идиота или наркома-на: тонкие губы что-то тихо шептали, нервно кривясь и подрагивая, а из закрытых глаз текли по впалым щекам слезы.
Яма двигался по неровной поверхности крыши, словно черный вихрь, не имеющий четких очертаний, стремительный и смертонос-ный. Его передвижение по листовому железу было абсолютно не-слышным. Так мог бежать вперед разве что бестелесный дух, злове-щий "алдач", вестник скорой смерти. И неудивительно, что два че-ловека, вооруженные автоматами и сидевшие в темноте чердака, не могли слышать, как Яма двигался прямо у них над головой. Они сидели тихо, даже не разговаривая друг с другом, вслушиваясь в ти-шину, пытаясь уловить в ней любой посторонний звук. Но разве можно назвать подозрительным шелест ветра, стелющегося по кровельному железу? Иногда тишину нарушало шипение рации, кото-рое тут же умолкало, словно опасаясь нарушить маскировку. Оба бойца были одеты в черные штурмовые спецкомбинезоны и маски-"чеченки", скрывающие их лица, поэтому их было практически не-возможно увидеть в темном углу чердака. Но Яме не нужно было зрение, чтобы уловить присутствие врага. Полупризрак уже не бе-жал, а тихо шел на чуть согнутых ногах. За его спиной висел неболь-шой рюкзак и крепился в специальном чехле небольшой изогнутый меч-сабля.