Иуда Освобожденный
Шрифт:
— Изабелла — агент Звездного Странника? В это трудно поверить.
— Ты ведь сама сказала, что тебя что-то насторожило. Тот пропагандистский ролик сильно подорвал доверие к Хранителям. Логично предположить, что Звездный Странник воспользовался дезинформацией, чтобы устроить неприятности своему основному противнику. А участие Кантил подтвердило бы принадлежность Изабеллы к общей сети.
— Но ей всего двадцать один год, и они с Кантил уже два года как расстались. Как она могла оказаться замешана в заговоре в таком юном возрасте? Большую часть детства она провела на Солидаде, а там
— Не знаю. У тебя есть возможность более тщательно изучить ее прошлое?
Ренне надула щеки и шумно выдохнула.
— Вряд ли это понравится Хогану.
— Да, я все слышала. Но выбор за тобой.
— Я сделаю все, что смогу, босс.
— Спасибо.
После ухода Ренне Паула еще некоторое время посидела за столиком, допивая свой сок. В виртуальном поле зрения она активировала символ Хоше.
— Она уходит.
— Да, мы ее засекли. Группа наблюдения на месте. Программа отслеживания активности в унисфере внедрена и уже работает.
— Хорошо. Посмотрим, что мы сможем выяснить.
— Вы думаете, это она?
— Надеюсь, что нет, но кто знает? Если так, то выданная мною информация заставит ее вступить в контакт с кем-нибудь из сети Звездного Странника.
Несмотря на то что Дом Тюльпанов находился совсем недалеко от Нью-Йорка, у Джастины была собственная квартира на Парк-авеню. Это место очень подходило для тех случаев, когда Джастине хотелось побыть в одиночестве, или для небольших вечеринок с самыми близкими друзьями, а порой и для наиболее важных встреч. И еще для дел, о которых она предпочитала никому не рассказывать. Массивное двухсотлетнее здание, построенное в стиле готического ар-деко, стояло в квартале, где жили и знаменитости, и представители финансовой аристократии. Апартаменты Джастины занимали половину сорокового этажа, что давало возможность наслаждаться с балкона великолепным видом на парк. Высокие мраморные горгульи, обрамляющие балюстраду, оттеняли дерево ма-гон, мерцающее золотисто-розовым сиянием в лучах закатного солнца. Джастина никогда не уставала любоваться этим уникальным проявлением биохимической аномалии и часто жалела, что ККТ закрыл доступ в родной мир этого изумительного растения, блокировав его экспорт на другие планеты Содружества.
Горничная приготовила легкий ужин — отварного лосося и салат, — и Джастина решила поесть, пока не пришла гостья, но уже через двадцать минут она бросилась к уборной, где и оставила большую часть еды.
— Об этом-то я и позабыла, — сказала она себе, вытирая губы салфеткой.
После встречи придется восполнить недостачу питательных веществ крекерами и холодной минеральной водой.
Эл-дворецкий доложил, что Паула Мио поднимается из вестибюля. Джастина освежила рот жидкостью для полоскания, взятой из аптечки. Ужасная едкая горечь сменилась столь же резким вкусом ментола, что было не намного лучше.
— Перестань себя жалеть, — сказала Джастина своему отражению в зеркале.
Она побрызгала холодной водой на лицо, и без того не слишком румяное.
А, ладно, она же не с любовником встречается! Виртуальной рукой она коснулась иконки отца.
— Она здесь.
— Я спускаюсь, — ответил Гор, занимавший квартиру этажом выше.
Паула,
сшитом, по всей видимости, в Париже. Во время осмотра обширной гостиной с уникальной антикварной мебелью на миловидном лице гостьи появилось выражение некоторой отчужденности.
— Вчера я была в другой квартире на Парк-авеню, примерно в километре отсюда, — сказала она. — Я сочла обстановку там безвкусно роскошной, а ваша комната не менее великолепна, но здесь всё как будто к месту.
— Людям свойственно честолюбие, — ответила Джастина. — Некоторые из нас стали обеспеченными довольно давно.
— Я никогда не стремилась к материальному благосостоянию.
— Эта характерная черта уроженцев Рая Хаксли? — поинтересовалась Джастина, едва не сказав «Улья».
— Я так не думаю.
— А я в этом уверен, — вступил в разговор Гор Бурнелли. Он появился в дверях гостиной, одетый в сиреневый спортивный свитер и черные джинсы. Свет люстры заиграл на его золотой коже янтарными бликами. — Тяга к обогащению не давала бы вам сосредоточиться на своей одержимости, не так ли, следователь? Руководство Фонда не могло такого допустить, особенно в полиции. Я полагаю, именно поэтому вы невосприимчивы к взяткам.
— Отец!
— Что такое? Честность все высоко ценят, и полицейские тоже.
Джастина слишком плохо себя чувствовала, чтобы спорить с отцом. Желудок
снова сжался в комок, и ей пришлось попросить у эл-дворецкого доставить ей антацид. Система приняла заказ и доложила, что вспомогательная сущность Гора приступила к проверке домашней сети, следуя его указаниям, словно заботливый призрак.
— Не могли бы мы перейти к делу? — почти умоляющим тоном спросила Джастина.
Высокие окна, выходящие на балкон, тотчас подернулись дымкой и замерцали матовой пеленой силового поля, изолировавшего комнату. Джастина опустилась на один из больших диванов и приняла у робота-горничной стакан с молочно-белым раствором лекарства. Гор устроился рядом с ней, а Паула выбрала кресло с высокой спинкой и села лицом к обоим Бурнелли.
— Я начну с неприятных новостей, — сказала Джастина. — Я не выяснила имя того, кто указал Томпсону на Найджела Шелдона как на противника тотального досмотра грузов, отправляемых на Дальнюю.
— Черт возьми, девочка! — недовольно воскликнул Гор. — Что могло тебе помешать?
— В настоящий момент я не самый популярный сенатор Содружества. Все сочувствие, вызванное смертью Томпсона, не так давно испарилось. Колумбия и Халгарты набирают союзников, а Дой, как обычно, беспокоится о предстоящих выборах. Тех, кто задает неудобные вопросы, начинают постепенно выживать.
— Тогда придумай какой-нибудь маневр. Ну же, это для тебя не сложнее детской игры.
— Я и так столкнулась с весьма сильным противостоянием, — отрезала Джастина. — А неизвестность относительно Шелдона значительно усложняет проблему. В некоторых комитетах я оказалась в полной изоляции.
— Все утрясется, — заверил ее Гор. — Я всегда знал, что могу на тебя рассчитывать. Именно поэтому я тобой так горжусь.
Джастина изумленно моргнула. Такие речи были абсолютно несвойственны ее отцу.