Иудаизм. Древнейшая мировая религия

де Ланж Николас

У традиционалистов есть еще один древний ритуал, «пидйон га-бен» («искупление первенца»). Он совершается, когда ребенку исполняется тридцать дней, поскольку до этого времени жизнь новорожденного еще как бы не установлена окончательно. В Торе Бог дает следующее указание Моисею:

Освяти Мне каждого первенца, разверзающего всякие ложесна между сынами Израилевыми, от человека до скота: Мои они. (Исх 13:2)

Считается, что эта заповедь относится лишь к мальчикам (девочки не могут иметь статус первенца). Ребенок символически выкупается у священника (когена), которого приглашают к участию в трапезе. Священник спрашивает отца, что тот предпочтет отдать, сына или пять кусочков серебра. Отец отдает ему пять монет, и читаются различные благословения.

Интересно сопоставить судьбу двух ритуалов – обрезания и искупления первенцев. Оба они очень древние и восходят

к Торе. Против обоих можно выдвинуть возражения с рациональных позиций: они далеки от реальной жизни в современном мире и вопиюще сексистские. Кроме того, обрезание отталкивает многих людей в эстетическом плане и связано с небольшим, но реальным, риском для здоровья. Казалось бы, если уж одному из этих обычаев и суждено отмереть, то именно обрезанию. Между тем обрезание, выдержав открытые нападки реформистов XIX века и предав бесчисленное множество еврейских мужчин и детей в руки нацистов и их пособников, сейчас соблюдается подавляющим большинством еврейских семей (хотя на Западе часто прибегают к услугам хирурга, а не могеля). Напротив, практика искупления первенцев почти забыта. По-видимому, разгадка этого парадокса состоит в той роли, которую обрезание играет в еврейской идентичности. В нем стали видеть главный внешний знак еврейского мужчины, и, возможно, в эпоху постепенного исчезновения других зримых знаков еврейской идентичности многие считают особенно важным держаться за обрезание. Ведь даже Спиноза, человек очень критический, сказал: «Я придаю этому знаку Завета столь большое значение, что, по-моему, одного его достаточно, чтобы навсегда обеспечить самостоятельное существование нации».

Период детства официально длится у девочек до двенадцати лет, а у мальчиков до тринадцати лет. Традиционный иудаизм почти не налагает ограничения на детей. По закону они не несут ответственность за свои поступки (а вот их родители несут). В традиционалистских кругах не проводится разграничение между мальчиками и девочками, пока им не исполнилось три года. Начиная с этого возраста, девочку не оставляют наедине с представителями мужского пола старше восьми лет, а мальчикам подстригают волосы (только на ушах оставляют, следуя заповеди в Лев 19:27). Отныне мальчик носит на голове кипу, а под рубашкой – «талит катан» (платок с кистями), и его уже понемножку обучают. Впрочем, большинство западных евреев не соблюдает эти обычаи.

Об образовании детей должны заботиться родители, особенно отец. На необходимость учить детей Торе дважды указывает «Шема». К несчастью, еврейское слово «дети» двусмысленно: оно может означать и только «сыновей», а потому идут споры о первоначальном смысле заповеди и о том, как ее следует исполнять в наши дни. Многие традиционалисты считают, что учить надо только мальчиков, поскольку именно на них возложено бремя всех заповедей Торы. В прошлом еврейское образование было ориентировано главным образом на мальчиков. Однако с концом мужского засилья среди реформистских, а впоследствии также консервативных евреев стали учить и девочек, во всяком случае, на Западе. Соответствующие идеи постепенно проникают и в ортодоксальную среду. Сейчас большинство еврейских девочек получают то или иное религиозное образование, хотя на более традиционном конце спектра оно не сопоставимо по количеству и качеству с тем, какое дается мальчикам. Впрочем, у традиционалистов образование девочек более широкое, поскольку мальчиков готовят в основном к изучению Талмуда и тонкостей галахи.

Переход от детства к взрослому состоянию в двенадцать или тринадцать лет знаменуется у мальчиков (а все чаще и у девочек) семейными празднествами подчас на очень широкую ногу. Как ни странно это может показаться по современным меркам, с этого возраста евреи считаются уже брачного возраста, и в традиционных обществах им начинают подыскивать пару (особенно дочерям). Раньше в гетто существовали профессиональные сваты (шадханы). Сейчас шадханов заменили не только любительские усилия семьи и друзей, но и еврейские брачные агентства. Свою роль в поиске пар играют и еврейские молодежные клубы (религиозные, политические, спортивные). В результате их усилий евреи чаще женятся на евреях. В открытом обществе многие понятным образом тревожатся за будущее иудаизма, тем более что отсутствует реальная традиция роста через обращение, и основную угрозу связывают с «ассимиляцией», экзогамией, смешанными браками. Вот почему членство в еврейских молодежных клубах часто ограничено евреями, хотя иногда эти уставы вызывают непонимание и даже возмущение. В Израиле государственные законы вообще не предполагают возможности брака между членами разных религиозных сообществ. Эта практика до некоторой степени эффективна в борьбе с экзогамией, но многие считают ее недопустимым посягательством на личную свободу.

Все чаще слышатся призывы ее отменить. Как бы то ни было, если израильский еврей желает жениться на нееврейке, он всегда может сделать это за границей, поскольку этот брак будет признан и в Израиле. Молодые евреи часто жалуются, что в вопросах женитьбы на них нажимают, требуя выбирать себе еврейских партнеров.

Даже гомосексуальность не считается веской причиной воздержания от брака. Ортодоксальные авторитеты часто утверждают, что от заповеди «плодиться и размножаться» людей гомосексуальной ориентации никто не освобождал. В современных спорах о гомосексуальности и иудаизме часто возникает впечатление, что грех добровольной бездетности – более убедительное возражение, чем запрет Торы на сексуальные отношения между мужчинами.

Как же противостоять угрозе, которую представляет экзогамия для еврейской семьи? Одна из возможностей состоит в следующем: нееврейский супруг или супруга принимается в более широкую семью, которая затем добивается того, чтобы дети от этого брака воспитывались в еврействе. Еще поколение назад еврейские родители часто оплакивали дитя, избравшее столь неподходящего партнера, и разрывали всяческие отношения. Раввинистические власти отказывались удовлетворять прошения о переходе в иудаизм, поданные теми, кто собирался жениться (на основании старого правила, согласно которому обращение не признается, если в результате человек обретает выгоду). Сейчас к таким вещам относятся гораздо спокойнее, во всяком случае, на Западе. Традиционный закон считает, что сын еврейки и нееврея – еврей во всех отношениях. Таких евреев становится в еврейских общинах все больше, а подходы и институты адаптируются к ним. Все большее радушие оказывают их нееврейским родителям, приглашая даже к участию в жизни общины. Более радикальное крыло реформистского иудаизма, в том числе американские реформисты (в численном плане их больше всего), идут дальше: признают евреями детей еврея и нееврейки (при определенных условиях). К тому же склоняются и некоторые консервативные евреи: в конце концов это идет на пользу демографической ситуации в еврейском мире, и отпадает постулат с сомнительной дифференциацией между полами.

Стали легче смотреть и на обращения с целью вступить в брак: это лучше, чем еврейка покинет еврейство ради мужа (или еврей – ради жены). Подавляющее большинство прошений, которые попадают в раввинистический суд, относятся именно к этой категории. Людей, собирающихся перейти в иудаизм, готовят с прицелом на то, чтобы они создавали еврейский дом, а еврейского супруга (или супругу) призывают участвовать в занятиях новообращенного. Не будем отрицать, что предубеждение против конвертитов – наследие веков – все еще существует среди евреев. Однако в современных условиях оно очень быстро исчезает. Реформистские конгрегации с готовностью признают, что обращенные часто принадлежат к самым знающим, самым активным и самым верным членам общины.

Деторождению придается столь большое значение не только потому, что так велят Тора и биологический инстинкт, и оно обеспечивает будущее еврейской общины. Многих волнуют и другие проблемы: кто будет ухаживать за родителями в болезни и старости? Кто позаботится об их погребении? Кто прочтет заупокойную молитву «Каддиш»? Тора заповедует почитать и бояться родителей. Понимается это следующим образом: вставать, когда они входят в комнату; заботиться, чтобы у них были одежда и еда; не перечить, не раздражаться на них, не позорить их, но высказываться о них всегда уважительно, даже после их смерти.

Смерть есть часть жизни. В иудаизме она рассматривается как неизбежная часть человеческой судьбы. Следует делать все возможное для здоровья и спасения жизни и соблюдать заповедь «не убий», но еврейские учителя говорят, что не надо бояться смерти, не надо испытывать по отношению к ней гнев, но принимать ее, какими бы ни были обстоятельства. Когда еврей слышит о чьей-либо смерти, он должен сказать: «Благословен истинный Судья» (вера в справедливость Божьего решения, сколь бы трудно ни было подчас его принять).

Ощущая приближение смерти, еврей читает исповедание, если в состоянии это сделать. Вот формулировка, которая содержится в молитвенниках, и Нахманид (1194-1270) говорит, что она была древней уже в его время.

Признаю перед Тобой, Господи, Боже мой и Боже предков моих, что мое исцеление и моя смерть – в Твоих руках. Если Тебе угодно, пошли мне полное исцеление. Но если моя смерть полностью предопределена Тобой, я с любовью приму ее из руки Твоей. Да будет моя смерть искуплением от всех грехов, нечестий и прегрешений, которые я соделал перед Тобой. Даруй мне часть великого блаженства, уготованного праведным. Дай мне познать путь жизни. В присутствии Твоем – полнота радости, одесную тебя – вечное блаженство.