Иуды в погонах
Шрифт:
Монгольские скулы Власова, близорукие глаза за очками в огромной оправе — это первое впечатление поэта Е. Долматовского. Голенаст, костляв, молчалив и сдержан. При подчинённых позволял себе быть босым (словно демонстрируя плоские, давно не стриженные жёлтые ногти) и в расстегнутом кителе.
Офицер разведотдела 2-й ударной армии З.И. Гутин более двух месяцев по службе общался с Власовым. Он заметил его честолюбие и беспринципность. По его наблюдению, Власов заботился только о себе и о своей карьере. Даже принимая доклады подчинённых, будущий предатель позволял себе быть небрежно одетым (пуговицы мундира
Особенно обращал на себя организованный со вкусом быт командующего. Зато когда армия оказалась в полном окружении, Власов как-то сразу растерялся и сник, практически потерял управление войсками.
Совершенно другим отмечал Власова Хрущёв. В Киеве в 41-м, докладывая обстановку, он показался ему спокойным и уверенным. Говорил, по мнению Никиты Сергеевича, со знанием дела.
Во второй раз Хрущёв заметил у Власова вырезанную трость из орешника, которой тот похлопывал себя по голенищу. Во время миномётного обстрела на вид держался вроде бы спокойно. Однако как-то сразу предложил во избежание неприятностей залезть в щель.
На одного из военных корреспондентов Власов произвёл любопытное впечатление. Обращали на себя самоуверенность и властность командующего 2-й ударной. При этом Андрей Андреевич стремился казаться человеком широкой души и демократом. На людях первым здоровался со встречными красноармейцами. Наград не носил (видимо, просто берёг их состояние, исходя из деревенского воспитания). Будущий предатель прекрасно понимал значение прессы, любил привечать журналистов и достаточно серьезно заботился о своем имидже.
Писателя И. Эренбурга Власов изумил прежде всего ростом — метр девяносто, потом манерой разговаривать с бойцами — говорил оп образно, порой нарочито грубо и вместе с тем сердечно. Эренбург напишет о двойном чувстве: «Я любовался, и меня в то же время коробило — было что-то актерское в оборотах речи, интонациях, жестах».
В своих воспоминаниях Эренбург припомнит: «Мне принесли листовку, подобранную на фронте, она у меня сохранилась. В ней идёт речь обо мне: “Жидовская собака Эренбург кипятится”, подписана листовка “Власовцы”. Я вспомнил, как рослый генерал в бурке полгода назад при прощании меня трижды поцеловал…»
При этом никак нельзя забывать, что Андрей Андреевич терпеть не мог евреев. По наблюдению его адъютанта майора Кузина, командующий употреблял выражение «евреи атаковали военторг» и т.п. и ещё в 20-й армии буквально разогнал работников военторга, по национальности евреев. Андрей Андреевич любил повторять, что воевать будет кто-либо, а евреи будут писать статьи в газеты и за это получать ордена.
Недолюбливал генерал и комиссаров. Приезжая в дивизии, он с ними даже не разговаривал. А комиссары в отделах штаба армии просто боялись ему попадаться на глаза. Когда во фронтовой газете появилась карикатура на немецких генералов, то будущий предатель, рассматривая её, заявил: «Над кем смеетесь, над чем смеётесь? Немецкий генерал уйдёт в отставку, он дворником не пойдёт, ибо он имеет свой капитал, а если я, Власов, буду снят с работы и уволен, то мне придётся работать дворником, ибо специальности, кроме военной, нет, капитала тоже не имею».
По воспоминаниям Кузнецова, находясь один, Власов
Автор книги о Власове Николай Коняев называет своего героя «чрезвычайно талантливым карьеристом, обладающим прирождённым даром очаровывать людей и при этом отличающимся завидной беспринципностью».
Говорят, одним из дежурных застольных выражений Власова в Германии у новых хозяев стали слова: «Водку кушать будем?!»
Неотвратимость наказания, которую он ощущал с момента перехода Красной армии государственной границы, вынуждала его всё чаще и чаще забываться…
В сущности, весь этот портрет Власова, составленный со слов знавших его людей, резюмирует документ, составленный 26 октября 1944 года сотрудниками Берлинского отделения (секция 4-Н) Тайной государственной полиции.
«…У него русско-народнический характер, он умён, с лёгким душком крестьянской хитрости. Он грубого и резкий, но в состоянии владеть собой. Оскорблений не забывает. Очень эгоистичен, самолюбив, легко обижается. В момент личной опасности несколько труслив и боязлив. Телом здоров и вынослив. Не особенно чистоплотен. Любит выпить. Переносит много алкоголя, но и тогда может владеть собой. Любит играть в карты. К женщинам не привязан. Дружбы с мужчинами не имеет. Человеческая жизнь для него малозначительна. Способен преспокойно выдать на повешение своих ближайших сотрудников. Особым вкусом не отличается. Одеваться не может. Может только различать старую и новую одежду. Способностей и интереса к иностранному языку не имеет.
Очень любит спорить, а войдя в азарт, может разболтать секреты. Однако это случается весьма редко. Может быть коварным, любит задавать заковыристые вопросы. Философию не любит. Его типично советское образование является поверхностным. К религиозным вопросам относится иронически и сам совершенно не верующ. К поставленной цели идёт неумолимо, в средствах при этом не стесняется. По тактическим соображениям может отказаться на некоторое время от проведения своих идей. К евреям относится не враждебно, ценит их как людей умных и пронырливых. Большой русский националист и шовинист. Принципиально настроен против разделения Великой России.
Его изречение: “Хоть по шею в грязи, но зато хозяин”.
Против коммунизма не по убеждению, а из личного безысходного положения и потому, что потерял личные позиции. Придерживается мнения, что русский народ очень благодарен большевизму за многое хорошее. Советское воспитание оказало на него влияние. Будучи в Советском Союзе сравнительно не известен, получил отказ других советских пленных генералов сотрудничать с ним. Как командир хорош на средних постах (комдив), а на более высоких постах считается сравнительно слабым. Хороший тактик, средний стратег…» {182} .