Ива серебристая

Стоя в рубке у большого обзорного экрана, я смотрел на медленно отдаляющийся шарик планеты и думал о том? что день сегодня был воистину полон неожиданных событий.

Прилетев сюда по поручению отца в должности сопровождающего гуманитарный груз с Ипера, я ожидал рутинной, ничем не примечательной работы: прилетели, разгрузились и отбыли восвояси. Причём, разгрузку нужно было осуществить в течение одного дня: из-за введённого карантина чужим кораблям было запрещено находиться на Ториане

дольше суток.

Даже на то чтобы доставить груз требовалось специальное разрешение. Причиной тому была научно-исследовательская база по изучению взаимодействия землян и империан. Какие уж разработки или опыты там проводились, я не знаю, но делиться их результатами учёные явно пока не торопились.

За исключением одной небольшой детали.

Всем, кто спускался непосредственно на планету, давали подписать документ, предупреждающий о личной ответственности в случае получения привязки с землянами. Текст я пробежал глазами, не особо вчитываясь: ничего нового я там не увидел. Просто беспокоятся ториане о своих подопытных человечках. Ну, да ничего страшного, как возникнет привязка, так и снимается. В первый раз, что ли? Специально её провоцировать не буду, но если западёт на меня какая-нибудь милашка, это буде даже интересно. Землянок у меня ещё не было.

Так что, подписав согласие, я и думать забыл об этом предупреждении Простая формальность. Гораздо интереснее было посмотреть на Ториан, ранее называвшийся Оллором, на его подземный город и тех, кто переехал сюда совсем недавно с Ритали.

Ториане. Чудом выжившая горсточка, считавшейся погибшей расы. Империя выделила им новую планету для проживания, на которой был достаточно суровый климат, зато практически не имелось местного населения. Только лабораторный комплекс по изучению землян, построенный таянцами. Но последние, проведя довольно обширные исследования, покинули планету, уступив своё место и миссию прибывшим на постоянное жительство торианам.

Однако для того чтобы сероволосые смогли закрепиться на планете и обрести приемлемые условия для проживания, император подписал указ, что каждая планета входящая в Объединённые территории, должна поставить определённое количество производимых на ней ресурсов.

Каково же было моё удивление и радость, когда в разгрузочном отсеке, наблюдая за ходом работ, я встретил того, кого считал погибшим более восьмидесяти лет назад! Сначала просто не поверил своим глазам, увидев в числе землян, распределяющих выгружаемый на гравитационных платформах груз, сероволосого торианина, так похожего на моего друга детства. Но стоило тому обернуться в мою сторону, как сомнений больше не осталось!

— Таваль! — мой радостный крик отразился от стен складского ангара, заставив людей вздрогнуть от неожиданности, а торианина посмотреть на меня.

Однако удивление, написанное на его лице, почти сразу же сменилось узнаванием:

— Фатиан! — в ответном возгласе радостного удивления было не меньше, а я уже стремительно шёл навстречу, не скрывая широкой улыбки.

Звучный приветственный хлопок по ладоням, всё ещё лёгкое неверие происходящему и обоюдная искренняя радость от неожиданной встречи.

С

Тавалем я познакомился ещё будучи подростком, когда прилетел с отцом на Торманж, в составе дипломатической миссии. Случайно столкнулся с сероволосым парнишкой во дворце, где иперианам выделили апартаменты в посольском крыле. Сначала мы не слишком поладили. Но после первой же драки, в которой пришлось выстоять вместе против троих мальчишек-цессян, стали не-разлей-вода. Нам было по пятнадцать лет, и мир казался удивительным, невероятным, непознанным местом, только и ждущим, чтобы его испробовали на прочность. Какие только каверзы и приключения мы не затевали, движимые мальчишеским энтузиазмом и неуёмной фантазией. Иногда нас на этом ловили и наказывали, однако хватало строгих внушений ненадолго и мы снова принимались за своё.

Но незадолго до празднования свадьбы наследницы, отца отозвали обратно на Ипер: его опыт и дипломатические навыки срочно понадобились где-то в другом месте. Я очень расстроился тогда, что не увижу пышного зрелища, о котором только и было разговоров на Торманже и просил у отца разрешения остаться, но услышал резкий отказ. Спустя много лет я мысленно благодарил отца за его принципиальность и строгость. В нашей семье потомственных военных его слово было непререкаемым авторитетом. Мне пришлось смириться с его решением.

А вскоре мы узнали о страшной трагедии постигшей некогда процветающую планету, послужившей уничтожению целой расы. Для меня это было потрясением. Но, как ни странно больше пугало не то, что, останься мы на Торманже, могли бы погибнуть тоже. В отчаяние приводило понимание: я больше никогда не увижу своего лучшего друга. Никогда.

И вот теперь мы стоим рядом, повзрослевшие, заматеревшие, а, кажется, что снова вернулись на восемьдесят лет назад.

— Как я рад, что ты выжил, дружище!

— Веришь, нет, сам рад этому безмерно! — сияя ответной улыбкой, восклицает сероволосый.

Дальнейший разговор прерывает предупреждающий сигнал проплывающей мимо гравитационной платформы и нам приходится посторониться, чтобы не мешать разгрузочным работам.

Наскоро договорившись встретиться по их окончании и спокойно поговорить, мы расходимся заниматься каждый своим делом. Однако нетерпение и предвкушение скорой встречи с другом будоражат мне кровь, заставляя активнее подгонять членов экипажа, поторапливая их с разгрузкой.

Хорошо, что ультри кроме ипериан никто не слышит, поэтому мои понукания, равно как и беззлобные подначки членов экипажа в сторону нетерпеливого начальства, остаются только между нами. А со стороны всё выглядит более чем спокойно и деятельно.

Вечер в компании друга прошёл замечательно! За те несколько часов, что остались у нас на общение, мы успели рассказать друг другу о том, что случилось за последнее время. Разве что Таваль признался, что совершенно ничего не помнит о том, как прошли восемьдесят лет его жизни, после спасения с гибнущего Торманжа. Он вообще старался этой темы избегать, явно чувствуя себя неловко. А я, чем дальше общался с ним, те больше чувствовал какое-то неясное несоответствие.