Иван Айвазовский
Шрифт:
Эти мысли были столь несвойственны Айвазовскому, что он несколько дней даже не мог взяться за кисти. Сидел в мастерской, вспоминал и размышлял и наконец пришел к выводу, что какие бы препятствия не ставила перед человеком судьба, он стремится к победе из последних сил, превозмогает все боли и страхи, чтобы еще раз увидеть, как на следующее утро пробьется первый луч солнца. Художник решил, что лучше всего передать это можно в борьбе со стихией. Где еще, как не в морской стихии, сумел бы Айвазовский найти в природе такой грандиозный образ, в котором бы излилась напряженная эмоциональность романтического героя? Бурное море давно стало излюбленным мотивом пейзажистов-романтиков. Но лишь немногие из них сумели удержаться от ложного пафоса. Безупречное знание моря спасло Айвазовского от фальшивой надуманности. Именно такой стала новая картина художника, так появился
На огромном холсте (221х332 см) художник изобразил рассвет на море после штормовой ночи. У моряков существует поверье, что каждый девятый вал превосходит по силе все предшествующие. Гигантские волны бушуют на безграничном просторе, сливаясь с небом, по которому несутся облака, гонимые неистовым ветром. Солнце, едва поднявшееся над горизонтом, освещает страшную картину – на обломке мачты разбитого бурей корабля спасается маленькая группа людей, а у них над головами поднимается гребень последней, «девятой» волны, высотой с гору. Она уже готова обрушиться на несчастных. Люди судорожно прижимаются друг к другу, надеясь во взаимной поддержке найти спасение от нависшей над ними гибели… И кажется, что нет спасения. Но взошедшее солнце уже расцветило тяжелые волны всеми цветами радуги, и в сердце людей затеплилась надежда – пришел новый день, а значит, они выстояли. Буря еще налетает из последних сил, но шторм вот-вот ослабнет, и надо продержаться совсем немного.
Глядя на картину, зритель сразу же может представить себе, какая страшная минула ночь, какое бедствие потерпел корабль, как гибли моряки. Но даже изображая трагический конфликт между людьми и природой, Айвазовский остается верен себе: главную роль в картине играет море, и все внимание художника сосредоточено на его неукротимой силе. Живописец нашел точные средства для изображения величия, мощи и красоты морской стихии. Могучим усилием воображения и творческой памяти Айвазовский создал правдивый и впечатляющий образ разгневанной природы. С поразительной точностью им переданы мотивы движения. Все в картине охвачено стремительным порывом – и несущиеся облака, и вспененные воды, и судорожно прижавшиеся к мачте фигуры людей. Это единство движения придает произведению особую законченность и цельность.
Несмотря на драматизм сюжета, картина не оставляет мрачного впечатления; наоборот, она полна света и воздуха и вся пронизана солнцем, что придает ей оптимистический характер. В значительной степени этому способствует цветовая гамма полотна, выдержанная в самых ярких красках палитры. Это было смелым и новаторским решением. По сравнению с тонким и сдержанным колористическим диапазоном в русских пейзажах первой половины XIX века «Девятый вал» поражает зрителей напряженной яркостью и богатством цветовых сочетаний. Живописец зорко подметил и воспроизвел зеленые, белые, сиреневые, синие и фиолетовые оттенки морской воды в сочетании с желтыми, оранжевыми, розовыми и лиловыми тонами влажного воздуха, соединив их золотистым отблеском солнца. Для Айвазовского, как и для всех романтиков, цвет был средством художественного выражения чувства, и именно в колористическом строе «Девятого вала» с наибольшей отчетливостью воплощено романтически возвышенное мироощущение мастера. Яркая, мажорная, красочная гамма звучит ликующим гимном человеческому мужеству, побеждающему слепые силы ужасной и одновременно прекрасной в своем грозном величии стихии.
С момента создания картины фамилия Айвазовского неизменно ассоциируется с «Девятым валом» – хотя бы в репродукции ее видел каждый. И даже самая слабая репродукция передает настроение этого полотна. В «Девятом вале» нет ужаса катастрофы и неминуемой смерти – есть сияющая красота и сила вечного моря, своим оптимизмом сводящая на нет все человеческие трагедии.
Как Пушкину в поэзии был свойствен «строй чувств и мыслей гордых, вольнолюбивых», так и Айвазовский в своих романтических произведениях передал ощущение «упоения в бою», идею невозможности счастья без бурь и волнений. В 1850 году художник показал только что законченный «Девятый вал» сначала в Петербурге, затем в Москве. О картине ходили легенды. Люди приходили ее смотреть по многу раз, как когда-то на брюлловский «Последний день Помпеи». За полтора века возле этого полотна замирали миллионы людей. Оно волновало современников художника, оно восхищает людей нашего времени.
«У самого Айвазовского, да и во всем мировом искусстве нет другой картины, которая с такой захватывающей силой передавала бы всесокрушающую мощь стихии, неотвратимый ужас надвигающейся гигантской волны, «девятого вала», – пишет культуролог Н. Г. Машковцев. – В этой картине огромный талант Айвазовского развернулся во всю ширь».
Сразу после показа картину приобрел Николай I, а в настоящее время она находится в Государственном Русском музее Санкт-Петербурга.
Бури и кораблекрушения, борьба и победа человека над стихией становятся излюбленными темами Айвазовского. К ним он обращался на протяжении всей своей творческой жизни. Вслед за «Девятым валом» целая серия «бурь» рождается на его полотнах: «Бурное море ночью» (1853 г.) «Овцы, загоняемые бурею в море» (1855 г.), «Буря ночью» (1865 г.), «Бурное море» (1868 г.), «Буря» (1872 г.), «Буря у скалистых берегов» (1875 г.), «Буря у мыса Айя» (1875 г.). О картине «Буря под Евпаторией» (1861 г.) Ф. М. Достоевский писал: «В его буре есть упоение, есть та вечная красота, которая поражает зрителя в живой, настоящей буре. И этого свойства таланта г-на Айвазовского нельзя назвать односторонностью уже и потому, что буря сама по себе бесконечно разнообразна».
До конца дней художник был поглощен идеей создания образа взволнованной морской стихии. Из-под его кисти вышел еще целый цикл картин, изображающих бурное море: «Обвал скалы» (1883 г.), «Волна» (1889 г.), «Буря на Азовском море» (1895 г.), «От штиля к урагану» (1895 г.) и другие. Они близки не только по замыслу и композиции, но и по цветовому решению. На всех написан бурный прибой зимним ветреным днем. Цикл этих картин обладал не меньшими достоинствами, чем «голубые марины» Айвазовского. Часть полотен была небольшого размера. Они создавались в течение нескольких часов, и на них лежит печать очарования вдохновенной импровизации большого мастера.
Лучшую характеристику «бурям» Айвазовского дал Мартирос Сарьян в беседе с Ильей Эренбургом: «Какую бы ужасную бурю ни увидели мы на его картине, в верхней части полотна сквозь скопление грозных туч всегда будет пробиваться луч света, пусть тоненький и слабый, но возвещающий спасение. Именно веру в этот Свет пронес через века породивший Айвазовского народ. Именно в нем, этом Свете, и заключен смысл всех изображенных Айвазовским бурь».
Музыка боя
Важную главу в наследии Айвазовского составляет батальная живопись. Как художник Главного морского штаба он должен был своими картинами прославлять победы русского оружия, но Иван Константинович относился к этой работе не как к докучливой обязанности. «Каждая победа наших войск на суше или на море, – писал художник, – радует меня как русского в душе и дает мысль как художнику изобразить ее на полотне…» Романтика подвига вдохновляла живописца на создание батальных картин, посвященных русскому военно-морскому флоту. Айвазовский был прекрасно подготовлен к выполнению батальных картин и в учебных классах Академии художеств. А его непосредственное участие в военных действиях русского флота у берегов Кавказа в 1839 году позволили ему непосредственно почувствовать «музыку боя» и создать свои первые батальные полотна.
Айвазовский любил и умел писать корабли. Он населял свои морские пейзажи большими и малыми судами, военными бригами с наполненными ветром парусами, изображал контрабандистов на шхунах, одинокие корабли или целые флотилии. Его полюбили моряки, с которыми он много раз принимал участие в самых разных плаваниях. Специально для него в мирное время с корабельных пушек стреляли ядрами, чтобы живописец мог наблюдать, как они летят и взрываются на поверхности воды.
Трудно сполна представить весь объем батальных произведений, созданных Айвазовским. Однако даже несколько десятков полотен из этой темы позволяют сказать, что художник прекрасно справился с возложенной на него миссией и изобразил все главные битвы и победы русского флота с момента его возникновения. Он воспринимал жизнь флота как нечто ему близкое и дорогое. Конечно, сюжеты его картин не образуют единой последовательности хронологического порядка. События, произошедшие не на его памяти, Айвазовский воссоздавал по крупицам, изучая архивные материалы, беседуя с очевидцами. Он часто писал картины или непосредственно вслед за изображенным событием, или вскоре после него, или связывая его с какой-нибудь исторической датой.