Иван Берладник. Изгой
Шрифт:
– Да мы учены, - усмехнулся Михаила.
– И звали нас, - уверенно ответил Бессон.
– Ну-ну, идите. А не то стерегитесь - мало ли, чего они там наворожат!
В Суздале почти все были крещены, крестили и детей, но к старым обычаям относились с прежним почтением. Да и как их не почитать, когда жила, сказывают, в овраге Ярилиной Рощи старая волхва. Она гадала девкам, предсказывала погоды и урожаи, вершила всякую ворожбу и тайно приносила требы [19] истукану Ярилы. Поговаривали, что Ярила всё чаще отказывался внимать мольбам старухи, потому, что по нраву ему не её
19
Требник - богослужебная книга, содержащая тексты церковных служб и изложение порядка совершения треб - частных молитв и церковных обрядов, совершающихся по требованию (отсюда - название) отдельных верующих (молебны, панихиды и т.п.).
До рощи было всего ничего, но Бессон с Михайлой не успели закончить беседы с воротником, как послышался топот копыт. На улице показался небольшой отряд - впереди молодой боярин, за ним - боярские отроки. Бессон с Михайлой не спеша поворотили коней.
– А ну, прочь с дороги!
– гаркнул боярин, вздымая плеть.
– Неча проезду мешать!
– А ты кто таков, что на княжьих людей орёшь?
– воинственно отозвался Бессон. Было их с Михайлой всего двое, но они уже привыкли мнить себя людьми вольными.
– Я вот те покажу - княжьи!
– боярин надулся, как лягуха и выпучил глаза, впрямь став на неё похожим. Лицо его налилось гневом.
– Пёс!
– заорал он.
– Поганый пёс! Вот ты где? Добрался я до тебя!
Михаила вздрогнул. Он признал в боярине сына своего прежнего хозяина Удачи Прокшинича, Андрея, но лелеял смутную надежду, что за прожитыми годами тот его не помнит.
– Напраслину возводишь, боярин, - сказал он.
– Почто меня лаешь?
– Пото, что ты, пёс поганый, от хозяина сбег! Да я тебя за то, татя, в чепи велю заковать! До смерти запороть! Вор! Держи вора!
Воротник вскочил, покрепче хватаясь за копье. Случившиеся люди стали собираться поближе, толкали друг друга, спрашивали:
– Чего тут творится?
– Боярин дружинника лает.
– А почто?
– Бает, холоп его беглый.
– А-а… ну, это за дело!
Боярские отроки двинулись было на Михаилу и Бессона, и те вздыбили коней:
– А ну, прочь, черти! Чего удумали? Берладников хватать?
– Ух ты!
– заговорили в толпе.
– Так то берладники!
Симпатии людей сразу оказались на стороне приятелей - берладскую дружину Ивана Ростиславича успели в Суздале узнать и полюбить, был это единственный князь, который заслужил славу заступника. Как уехал в Киев князь Юрий Владимирич, оставив при малолетнем сынке Святославе Ивана Ростиславича пестуном, совсем бояре распоясались. Чинили произвол и среди купцов, и среди городского населения. Кабы не Иван Берладник и его молодцы, вовсе житья бы не стало. Не раз и не два вступался он за обиженных. Бояре ворчали, но с княжьим пестуном не больно поспоришь. Его, как цепного пса, поставил заместо себя грозный Юрий Долгорукий.
–
– Да я тебя… Да ты у меня… - от гнева Андрей Удачьевич не знал, что сказать, и только пыхтел и хватал ртом воздух.
– Чисто лягуха на болоте!
– воскликнул кто-то в толпе, глядя на онемевшего боярина.
Возглас подхватили, послышался смех. Андрей Удачьевич зафыркал, попытался крикнуть гневное, но вместо злых слов послышалось что-то, напомнившее лягушачье кваканье, и хохот стал громче. Тогда он просто указал отрокам рукой на толпу, и те двинулись на собравшихся, чтобы плетями разогнать насмешников.
Но смешно - не страшно. Одни шарахнулись в стороны, другие кинулись на всадников. Хватали за полы опашеней, за узды коней, за сапоги и вскинутые Руки. Кого-то просто колотили кулаками, у кого-то отняли плеть и охаживали ею в ответ. Бешено заскакал Конь, которому попало плёткой по глазам. Не усидев в седле, отрок сполз набок, и его тут же подхватили, стаскивая наземь.
Это разъярило и боярина, и отроков. Андрей Удачьевич рывком обнажил меч, и люди отпрянули. Только берладники не дрогнули.
– Не срамись, боярин, - громко сказал Бессон.
– При всём честном народе кого хочешь рубить? Горожан? То не твои холопы. А прольёшь кровь - гляди, как бы тебе красного петуха не подпустили. Супротив кого ты вышел? Супротив людства!
Андрей Удачьевич оглядел улицу. Многих его отроков успели помять и поцарапать. У кого-то были порваны дорогие опашени, у одного из носа текла кровь. Но и среди горожан были пострадавшие - кого замяли конём, кто-то получил плетью по лицу и зажимал ладонями вспухший рубец. Ещё немного - и народ начнёт выворачивать из заборов колья. Тогда уж - держись…
– Погоди ужо, - с трудом выдохнул сквозь зубы боярин, - встретимся мы с тобой… холоп… Тогда за всё заплатишь!
Он шлёпнул коня ножнами меча по боку и поскакал прочь, увлекая за собой отроков. Осмелевшая толпа проводила его смешками, криками и бранью. Но Бессону и Михаиле было не до смеха.
– Вот те и съездили к девкам на Ярилину Гору!…
Свершившееся переполнило чашу терпения суздальских бояр. Год с малым хозяйничал у них Иванка Берладник, а всем житья не стало. Истинно говорят - пришёл он из диких краёв, где не уважают ни боярина, ни князя, привёл с собой таких же диких людей и стал скликать под своё крыло смутьянов, устанавливая в Суздале свои порядки. Теперь всем было ведомо - как холоп сбег, знать, ищи его на Берладниковом дворе. И не было на него управы. Сперва хоть на княгиню оглядывался, а как она прошлым летом уехала в Киев, так совсем хозяином стал. Надо было что-то делать.
Собираясь вместе, бояре тихо переговаривались за накрытыми столами и просто так, сидя на лавках. Сегодня худое приключилось с Андреем Удачьевичем, а кого поднимут на смех завтра? Народишко осмелеет совсем, перестанет шапки перед боярами ломать, а там и Бога забудет. И ста лет не прошло с тех пор, как ходили в голодный год по городам и весям Залесья волхвы - многих жён и дочерей боярских тогда они зарубили, ища спрятанного в их чревах хлеба. Андрей Удачьевич про то должен знать - мамку его деда, боярина Прокши, зарезал один такой волхв. Была она как раз череваста - вот и пострадала.