Иван Безуглов
Шрифт:
– Не хотите ли заняться экспортом лекарственных средств?
– Каких, откуда, по какой цене, на каких условиях?
– Из Афганистана, транзитом через среднеазиатские республики, - Зеленов посмотрел прямо в глаза Ивану, - стопроцентно надежные обезболивающие вещества для медицинского применения, по самой выгодной цене, единственное, что мне требуется - надежный партнер, умеющий хранить конфиденциальность...
На последнем слове он едва не споткнулся. Что ж, Ивану в его карьере приходилось выслушивать и не менее гнусные предложения... От кого могли пойти слухи о том,
– Господин Зеленов, - твердо произнес он, - прошу вас передать тем, кто послал вас, что Ивана Безуглова и его фирму интересуют только честные дела, не нарушающие никаких законов.
– Вы еще пожалеете о своем отказе, - прошипел Зеленов. Глаза его блуждали по кабинету, словно запоминая расположение мебели и пытаясь угадать, где проходит сигнализация. Но Иван уже твердым жестом указывал ему на окованную вороненой сталью дверь.
Нет, отныне любого посетителя, вызывающего хоть какие-то подозрения, следует принимать при свидетелях, лучше всего - при Тане. Но как же тогда справится она со своими многочисленными обязанностями?
Он еще не успел прийти в себя от наглости Зеленова, как дверь раскрылась и в нее вошла молодая женщина редкой красоты, брюнетка с чертами лица, словно высеченными из белого мрамора, с развевающимися длинными волосами. Ее визитной карточки не было в стопке, но Таня, несомненно, пропустила красавицу без очереди. В ней за версту угадывалась... впрочем, угадывать было нечего. Он сразу узнал одну из самых знаменитых кинозвезд современной России - и вздрогнул от неожиданности. Конечно же, это была Анна Шахматова, та самая Анна, чье чудное лицо не сходило с рекламных щитов, лауреат многочисленных кинофестивалей, включая Каннский и Монреальский. Он отвел взгляд.
– Я рада вновь встретиться с Иваном Безугловым, - обольстительно улыбнулась она, - ваша слава скоро затмит мою собственную, Иван.
Она протянула ему руку, унизанную бриллиантовыми кольцами, и он, взволнованный, поцеловал эти прелестные длинные пальцы. На Анне было черное шелковое платье, расшитое бисером, на шее переливалось матовым сиянием ожерелье крупного жемчуга. В последние годы он видел он ее только на светских приемах, где она была столь же прекрасна, сколь недоступна. Здесь же, в его кабинете, весь ее облик казался более простым, более домашним, хотя тоже по-своему царственным, совсем не таким, как пятнадцать лет назад.
– Я польщен вашим визитом, - глаза Ивана на мгновение потускнели.
– Мы когда-то были на ты, - добавил он не без горечи.
– С тех пор утекло много воды, - кинозвезда с любопытством изучала кабинет Безуглова, - мы стали другими. Лично я, между прочим, едва ли не впервые в гостях у московского бизнесмена такого калибра.
– У меня тоже не так часты посетители вроде вас, - Безуглов смотрел бы на Анну с нескрываемым восхищением, если б душу его не омрачали давние, казалось, навеки погребенные воспоминания.
– Мои гости - скучный народ. Промышленники, биржевики, торговые агенты. Жажда богатства превращает
– Разве вами движут другие желания?
– Анна вскинула густые, похожие на соболиный мех брови, и ее черные глаза стали еще прекраснее.
– Богатство для меня не цель, а только средство.
– Безуглов пожал плечами.- Способ познания жизни, способ помогать другим, способ, наконец, делать добрые дела. Даже, если угодно, служить своей родине.
– Я всегда знала, что вы благородный человек, - Анна кинула на него быстрый взгляд, и закинула одну ногу на другую, обнажив колено, форме которого позавидовал бы любой скульптор.
– Мне много рассказывали о вашей нынешней щедрости...
Глаза Ивана потухли. Он поддался порыву, он начал было раскрывать перед кинозвездой свою душу. Но и она, как и другие, похоже, пришла к нему за деньгами...
Анна мелодично рассмеялась.
– Как вы простодушны, дорогой Иван! Подумали, что я пришла просить вас стать моим спонсором. Так?
Иван заметно покраснел.
– Ни в коем случае, - прекрасное лицо Анны стало серьезным, - у нас нет недостатка в средствах. Вы видели фильмы, в которых я снимаюсь?
– Добрые, человечные фильмы, - кивнул Иван.
– Рада, что вы это понимаете. Вас хотел навестить мой соавтор, но я уговорила его поручить эту приятную обязанность мне. Памятуя о нашей давней дружбе...
– добавила она чуть слышно, и официальные нотки словно испарились из ее голоса.
– Мы хотим снять кинофильм о русских бизнесменах, Иван. О том, как трудно у нас заниматься делом честно, о взятках, о затаившихся большевиках, о тех людях, благодаря которым Россия все-таки станет великой державой, живущей в мире со своими соседями. Мы хотим попросить вас стать консультантом для этого фильма.
Иван вскинул на нее удивленные глаза.
– Что такого особенного в моей судьбе?
– Не скромничайте, господин Безуглов, - казалось, Анне доставляло странное удовольствие называть Ивана так формально.
– . Ваша идея в течение месяца оплачивать всем московским пенсионерам проезд в метро сделала вам отличную рекламу. А после вашего интервью в "Российских новостях", где вы обязались десять процентов дохода фирмы отчислять на нужды бедноты, о вас заговорила вся страна. И это притом, что каждая копейка нужна вам для того, чтобы вкладывать в развитие дела! Мы будем снимать этот фильм прежде всего, чтобы показать стране и миру - бизнес в России делают порядочные, работящие люди, с драматической биографией...
– Не все они порядочны, - вздохнул Иван, вспомнив предыдущего посетителя, - не все работящие. Многие из них торгуют воздухом, да гонятся за сиюминутной прибылью... А что до драматической биографии...
Он посмотрел прямо в глаза гостье, словно в чем-то упрекая ее, и та через несколько секунд отвела свой царственный взгляд в сторону.
В дверь между тем постучали. Едва кивнув Анне, Таня извинилась перед ней и, подойдя к Ивану, протянула ему бланк телефакса.
– Срок действия этого предложения - всего два дня, - взволнованно начала она, - мы обязаны за это время найти покупателя...