Иван Грозный. Исторический роман в трех книгах. Полное издание в одном томе
Шрифт:
– Умеешь ли по-нашему говорить?
– Мало умею... Мало! – устало ответил эст, сосредоточенно прикручивая веревку к колышку, вбитому в песок.
Из-под хмурых бровей глядели добрые голубые глаза.
– Много ль, добрый человек, вас тут, рыбаков-то? – чтобы завязать разговор, спросил Герасим.
Эст снял колпак, провел ладонью по лбу, по своим длинным волосам, доходившим до плеч, засмеялся:
– Много!.. Рыбы хватает... Всем хватает... И русскому хватит, и немцу хватит... Эсту хватит... много!
Параша и Герасим переглянулись. Рыбак, очевидно, понял так, что русские боятся, как бы эсты не выловили всю рыбу и ничего
– Нам рыбы не надо... – сказал Герасим. – У нас свои реки и озера, и там ой как много рыбы!
Эст посмотрел внимательно в лицо парню. И, указав на саблю: озабоченно спросил:
– Бить не будешь? Отнимать рыбу не будешь?
Параша весело рассмеялась.
Рыбак с удивлением на нее посмотрел.
– Чего смеешься?
– Полно тебе, дядя!.. – покачала она головой. – Мы не разбойники... За кого ты нас почитаешь?
Рыбак выслушал ее слова с растерянным видом. Он указал на саблю.
– А это? Зачем?
Герасим ответил:
– Недруга бить...
Эст спросил, правду ли говорят люди, будто Москва взяла Дерпт и будто епископ у них в плену. Герасим не слыхал ничего об этом. Он ответил, что впервые о том слышит, и то только от него, от рыбака. Эст вздохнул, сказав, что хоть и далеко от Ревеля Дерпт, но не миновать осады и Ревелю. В окрестных деревнях об этом все уже давно говорят. Но будет ли от того эстам лучше? И тут же он заметил: будет лучше или нет, но все эсты обрадуются, если рыцарей Москва побьет. «Хуже немецких господ никого нет!» – сказал он.
Лицо рыбака стало серьезным. Он приложил руку к сердцу.
– Слушай! Эсто, мал ребенок, говорит: «Ой, дедушка Тара [67] , куды мне деться? Леса полны волка и медведя; поля полны господ... Там кнут, цепи... о Тара, покарай моего отца, мой мать, пошто родил меня в такой стране!» У нас плохо... – и, указав на саблю: – У нас нет ее... – Эст развел руками. – Нет!
Герасим подарил ему небольшой кинжал. Тот сначала отказывался, потом низко поклонился, вынул из короба крупную рыбу и отдал ее Параше, а затем, разглядывая кинжал, торопливо пошел вдоль берега.
67
В древности высшее языческое божество эстов.
Параша рассказала, как она жила в эстонской деревне после того, как ее эсты отбили у рыцарей.
– Великая бедность в их домах, земли у них нет, что добудут в лесу, тем и питаются, и каждым куском делились со мной. Они – язычники, а мною, христианкой, не тяготились и не принуждали к своей вере...
Незаметно подошли Герасим и Параша к шалашу, сплетенному из ветвей и поставленному между двух громадных камней. Отсюда хорошо были видны море и песчаные, усеянные большими гранитными глыбами, берега. Местами нанесенный морскими волнами песок образовал целые холмы. Герасим сказал, что эти холмы называются дюнами.
– Давай посидим здесь, – предложил он.
Сели в шалаш.
– А в Дерпте-то жара. От зноя будто падают кони и люди. А здесь прохладно, морские ветры разгоняют жару.
– Господь позаботился о нас с тобой, это правда, – тяжело вздохнув, произнесла Параша. – Но каково там нашим? Помолимся о них, о нашем войске!
– Помолимся! Дай Бог здоровья моему земляку Андрею! – перекрестился Герасим, обратившись на восток.
Помолилась и девушка.
–
В несколько дней ратники возвели между Тольсбургом и Ревелем городовые укрепления: рвы, частоколы, рогатки, построили вышки и огневые шесты. Герасим был назначен начальником приморского займища. Его десятня примыкала к самому морю, и для береговой охраны против морских разбойников в воду были спущены ладьи, целых два десятка, с пищалями и баграми.
А теперь Герасим находился на берегу не ради прогулки, а проверял бдительность стражи, разбросанной по побережью.
Разрасталась огромная темно-серая туча. Подул сильный ветер. Заворчало грозное море. Повеяло холодом. Сквозь вой ветра и рев волн до слуха донеслись женские и детские голоса.
Параша выглянула из шалаша.
Много женщин с грудными младенцами на руках, окруженные толпой босоногих, полураздетых ребятишек, прибежало к берегу. Море бурлило, кругом страх и смятение. Женщины беспомощно толпятся на берегу, тревожно вглядываясь в бушующую даль. Шалый ветер рвет с них одежду, развевает их волосы, осыпает их песком, а они, несмотря ни на что, стоят и беспокойно ищут глазами в море рыбацкие челны... Там их отцы, мужья, братья, сыновья! Немало уже поглотило ненасытное море рыбаков, немало осиротило семей через него; оно, как и люди этой страны, живет и движется в вечной борьбе и смятении. В такую бурю в морской глубине теряют свою власть добрые духи, лишь злые – русалки и ундины – носятся по ее безмерным пространствам... И кто может поручиться, что не наметили они себе в жертву кого-нибудь из рыбаков! Женщины перепуганы, еле дышат от страха и усталости; дети плачут, с испугом тараща глазенки на матерей...
Замелькали черные точки в волнах; они то вздымаются, то скрываются в пучине волн, и кажется, что они уже больше не появятся, но вот налетает новый шквал, и опять они на гребнях...
Параша подошла к женщинам. Их страдальческие лица были обращены к морю. Они ничего не видали, кроме этих черных точек, которые становились все ближе и крупнее. Вот уже видны люди, сидящие в челнах. Но удастся ли рыбакам спастись? Шквал усилился. Волна за волной покрывают ладьи.
Параша сама с трепетом следила за рыбаками, но, как всегда, старалась владеть собой. Она принялась успокаивать женщин, взяла на руки одного маленького, худенького мальчика, которому в рубашечке было холодно, прижала его к себе, стала отогревать. Герасим ушел далеко, в пески, к морю, присматриваясь к рыбачьим челнам. Они теперь кружились совсем близко от берега, то бросаемые волнами к пескам, то снова уносимые мощным волнением назад в море. И вот когда казалось, что спасение близко, вдруг оба челна сильной волной подбросило над песками и разбило; люди оказались в воде... Они барахтались, стараясь выбраться на берег, но их отбрасывало снова в море.
Герасим побежал к челну, стоявшему на земле около шалаша, столкнул его и с большим трудом стал вылавливать из воды изнемогавших от борьбы со стихией рыбаков. Временами челн скрывался под водой, но каждый раз, когда он снова появлялся на поверхности, Параша видела в нем еще нового человека. Стараясь подавить страх, следила она за ладьей Герасима. Чем все это кончится?! Сидевший у нее на руках мальчик прижался личиком к ее щеке, и ей было от этого легче. Наконец с большими усилиями Герасим привел свой челн благополучно к берегу.