Иван Грозный. Сожженная Москва
Шрифт:
– То хорошо. Но… я торговаться не намерен.
– Знаешь, мурза, результат наших переговоров может быть один: либо мы договоримся, либо – нет. Если договоримся, ты получишь большую прибыль, если нет, то не получишь ничего.
– Но и ты не получишь ничего.
– Я на те деньги, что есть, выкуплю сотни рабов на невольничьем рынке. Просто куплю.
– И кто тебе даст сделать это?
– Хан. Крымский хан Девлет-Гирей или кто-то в Кафе пойдет против него?
– Ты подготовился к встрече, московит.
– Конечно.
– Твоя
– Десять рублей за крестьян и тридцать за дворян и стрельцов. У тебя десять крестьян с женами, остальные дворяне, стрельцы и их жены. А значит… – Бордак задумался, как бы подсчитывая, хотя давно все просчитал… – значит, за невольников ты получишь пятьсот пятьдесят рублей, огромное состояние, если учитывать, что корова и рабочая лошадь на Руси стоят один рубль, а отварная курица – одну копейку. Но… ты можешь получить и больше, если обеспечишь проход выкупленным невольникам за Перекоп, к месту, которое будет указано позже, где их встретят наши ратники.
– Сколько в этом случае?
– Шестьсот рублей.
– Шестьсот пятьдесят рублей за все, и это последнее мое слово.
Бордак поморщился, хотя внутри ликовал, по установленной цене русские должны были бы заплатить только за невольников девятьсот пятьдесят рублей, а с охраной перехода – тысячу. Но постарался изобразить досаду:
– Из-за пятидесяти рублей будем спорить?
– Я и так сбросил много. И еще мне отряд готовить, обоз. Шестьсот пятьдесят рублей платы – и невольники двинутся за Перекоп.
– Эх, восток, восток, а говорят, торг тут везде, – вздохнул Михайло. – Он есть, только смысл торговаться, если получишь скидку самую малую, а то и вовсе ничего. Но… вынужден согласиться. Давай составлять договор.
– Договор?
– Конечно. Только при его наличии Москва выделит из казны такие деньги.
– Я не знаю, как его делать.
– Я ведаю, мурза. Зови помощника с письменными принадлежностями и бумагой.
– Ты решил, что можешь мне указывать?
– Нет, извини, но тогда свою часть договора придется писать тебе.
– Шайтан бы побрал все эти бумаги, – скривился мурза и крикнул в сторону дверей: – Камиль?!
Тут же появился помощник. Мурза распорядился, и Камиль, принеся все требуемое, присел за столик.
– Диктуй, – кивнул Бордаку Басыр, – но учти, я прочту все от начала до конца.
– Как тебе угодно, мурза.
Через непродолжительное время договор был составлен, Камиль переписал его вторым документом и дал ознакомиться с ним мурзе.
Тот несколько минут читал, затем кивнул:
– Яхши!
– Подписываем?
– Да.
Мурза и посланник подписали договора, Басыр еще и печать поставил, один свиток забрал Бордак, другой – Камиль.
– Когда ждать деньги? – спросил мурза.
– А сколько времени тебе треба, чтобы подготовить невольников и выставить
– Неделю, не более.
– Ну, тогда через неделю будут и деньги.
– У тебя все?
– Нет. Мне поручено вручить тебе подарок. Но, зная, что ты любишь породистых коней, хорошее оружие, а я в этом не знаток, то прими вот это. – И Михайло передал мурзе мошну.
– Сколько? – спросил тот.
– Двадцать тысяч акче.
– Яхши, благодарю. Передай русскому царю подарок и от меня.
Басыр вновь позвал помощника, и Камиль вошел в залу с бархатным продолговатым коробом. Мурза протянул его Бордаку со словами:
– Вручишь царю русскому из рук в руки.
– Могу знать, что в коробе?
– Все одно посмотришь же!
– Нет, коли запретишь.
– Странные вы, русские. Ладно, там ожерелье из драгоценных камней, иноземного мастера работа.
– Но пошто царю ожерелье?
– У него умерла жена в прошлом году, Мария Темрюковна. Не будет же царь жить один, обязательно женится. Вот и будет подарок его новой супруге.
– Ну, если так, благодарю, не сомневайся, передам.
– А я и не сомневаюсь.
– Тогда до встречи, мурза? Хотя, возможно, она пройдет без меня.
– Будем надеяться, что увидимся. А нет, удачи тебе во всем.
Камиль проводил Бордака во двор, где получил обещанные триста акче, от сопровождения московский посланник, как и ранее, отказался и уехал.
В подворье его ждала вся семья дружественного татарина.
– Ну, наконец-то, – облегченно проговорил Ризван, пропуская Михайло во двор, – я уж волноваться начал. Хоть и стали стражники больше смотреть за порядком в городе, но все улочки они закрыть не могут. Сделал дело?
Бордак соскочил с коня, передал поводья Хусаму и ответил:
– Да. Теперь дело за боярином Нагим.
– Удалось сбить цену?
– Как ни странно, да, и очень прилично. Даже не ожидал.
– Если считаешь, что мурза уступил тебе из-за твоих способностей торговаться, то ошибаешься. Просто русские невольники стали уже ему в тягость. Держать далее – боле тратиться, а так он избавился от них. Убедился, что царь Иван слово держит, теперь соберет большой отряд, отправит на Русь за новыми рабами и будет ждать, пока их снова выкупят.
– Если его поганым людишкам руки и ноги на Руси не поотрывают.
– До этого не особо отрывали.
– Времена, Ризван, меняются.
– Трапезничать будешь?
– Поначалу помоюсь.
– Яхши, я буду в летней кухне.
Бордак пошел к себе. Теперь многое зависело от того, сделает ли дело Курбан в Бахчисарае и когда прибудет человек боярина Нагого.
И с этим все сложилось удачно.
Уже на следующий день во время полуденного намаза к подворью Ризвана подъехал всадник и встал напротив ворот.