Иван Калита
Шрифт:
Ворвавшись в город на плечах бегущих ополченцев, татары учинили там страшный погром. Митрополит Петр затворился в церкви и только по счастливой случайности спасся от гибели. Между тем победитель, князь Василий, повел татар дальше на Карачев и там убил еще одного сородича – князя Святослава Мстиславича Карачевского.
Несомненно, брянская история потрясла Петра и навсегда осталась в его памяти. Похоже, что летописец излагает ее со слов самого святителя: так много в этом эпизоде живых подробностей. Такой истово религиозный человек, как Петр, не мог не увидеть в своем спасении знак свыше. И потому попробуем внимательнее вглядеться в хронологию этих событий.
Согласно
Запомним имя святого Андрея Критского: его особое почитание воспримут со временем от Петра и московские князья. Своего четвертого сына, родившегося 4 июля 1327 года, князь Иван Данилович назовет Андреем – в честь праздновавшегося в этот день Андрея Критского.
За датой рокового боя и взятия татарами Брянска приоткрывается и другая дата – приезд митрополита в Брянск. Из летописного рассказа можно понять, что святитель прибыл в город за три-четыре дня до катастрофы. За это время он успел стать свидетелем «мятежа» в городе и провести переговоры с князем Святославом. Памятуя, что битва произошла в четверг, можно с большой вероятностью предположить: святитель торжественно въехал в Брянск в воскресенье 29 марта 1310 года. Вероятно, это был его первый приезд в крупнейший город днепровского левобережья и бассейна Десны. Во второй половине XIII века Брянск стал стольным городом, куда хлынул основной поток беженцев из разоренных татарами черниговских земель. Сюда перебрались и князья из дома Михаила Всеволодовича Черниговского. Однако здесь им пришлось выдерживать жестокую конкуренцию с претендовавшими на Брянск князьями из соседней смоленской земли, одним из которых и был павший в бою с татарами Святослав Глебович.
29 марта 1310 года – 4-е воскресенье («неделя») Великого поста. В этот день по пасхальному циклу праздновалась память преподобного Иоанна Лествичника – автора знаменитой «Лествицы», настольной книги древнерусских иноков. 1310 год был отмечен редким совпадением: память Иоанна Лествичника по годичному циклу календаря следовала на другой день за памятью того же святого по пасхальному циклу. 30 марта, в понедельник, митрополит Петр вновь совершил торжественную службу «отцу иноков». Да и вообще все эти дни в Брянске прошли под знаком особого почитания Иоанна Лествичника: церковный устав требовал читать «Лествицу» в Великий пост с понедельника по четверг на утрени и на 3-м, 6-м и 9-м часах, а по пятницам на 3-м и 9-м часах.
И как живо звучали тогда в охваченном мятежом обреченном городе проникновенные слова Иоанна Лествичника: «Боязливость есть младенчественный нрав в старой тщеславной душе. Боязливость есть уклонение от веры в ожидании нечаянных бед»... «Кто сделался рабом Господа, тот боится одного своего Владыки; а в ком нет страха Господня, тот часто и тени своей боится» («Лествица», 21, 2, 11).
Ревнитель монашеского «высокого жития», митрополит
И не этому ли святому молился и давал обеты митрополит Петр, когда пьяные от крови ордынцы ломились в дверь укрывшей его церкви?
Ровно через год Петр вновь изберет день памяти Иоанна Лествичника для еще одной своей важной и небезопасной акции. Но об этом чуть позже. А пока обратимся к еще одному важному событию в жизни Петра, а вместе с ним и нашего героя Ивана Калиты. Событие это – поместный собор в Переяславле-Залесском и суд над митрополитом. Однако здесь необходимо небольшое предисловие...
Уже с первых дней своего пребывания в Северо-Восточной Руси митрополит Петр почувствовал глухую враждебность со стороны великого князя Михаила Тверского. Считая именно Петра виновником неудачи тверского кандидата на митрополию игумена Геронтия, Михаил не мог преодолеть неприязни к этому молчаливому волынянину. Любыми путями он решил избавиться от него. Вместе со своим епискЪпом Андреем князь направил к патриарху послов с жалобами на митрополита. Главным обвинением была «симония» – поставление в сан за деньги.
Конечно, торговля церковными должностями строго запрещалась канонами, осуждалась «отцами церкви». Однако в практике византийской церкви принято было платить епископу при поставлении в сан определенную пошлину: одну «златницу» за чтеца, три – за дьякона и три – за священника (37, 404). На Руси аналогичное постановление принял церковный собор 1274 года: «семь гривен от поповства и от дьяконства от обоего» (11, 92).
Кроме установленных пошлин, соискателю приходилось нести и некоторые дополнительные расходы – «на свещи, на вино и прочна пошлины, и на тряпезу» (37, 399). В этих традиционных расходах при желании можно было увидеть плату за поставление в сан. Именно так рассуждали, например, псковские вольнодумцы второй половины XIV века. Возражая им, константинопольский патриарх Нил в послании во Псков (1382 г.) утверждал: «Ино бо еже взимати мзды поставлениа деля, ино же о нужных потребах исторы» (37, 399).
Но самые большие платежи имели место при поставлении епископов митрополитом. Источники умалчивают о каких-либо правилах на сей счет. Но такая традиция несомненно существовала. Какие-то дары, вероятно, были поднесены митрополиту в связи с поставлением новгородского владыки в июне 1309 года. Без подарков ездить к начальству было не принято. Известно, например, что в 1334 году новгородский архиепископ Василий приезжал во Владимир к митрополиту Феогносту «со многими дары» (22, 207). Эти ставшие обычаем подношения недоброжелатели Петра вполне могли представить как плату за посвящение в сан.
Патриарх Афанасий, по-видимому, не верил доносам на Петра. Сам окруженный недоброжелателями и стоявший на пороге низложения, он успел послать на Русь своего доверенного клирика с негласным указанием поддержать митрополита (46,208). Прибыв на место, патриарший уполномоченный велел Петру созвать поместный собор для открытого обсуждения дела. Этот собор состоялся в 1310 году в Переяславле-Залесском. Обвинителями митрополита выступали как духовные, так и светские лица. Тверскую делегацию формально возглавляли несовершеннолетние сыновья князя Михаила Ярославича 11-летний Дмитрий и 9-летний Александр. Однако за их спиной стояли бояре и тверской епископ Андрей. Сам Михаил Тверской был тогда в Орде.