Иван Калита
Шрифт:
Весть о гибели в Орде князя Юрия Даниловича достигла Москвы где-то в самом конце 1325 года. А 8 февраля 1326 года, в первую субботу Великого поста, москвичи встречали гроб с телом Юрия, привезенным из Орды. В этот день праздновалась память сразу двух святых – Феодора Страти-лата и Феодора Тирона. Оба они были великомучениками, казненными за веру во времена гонений на христиан. Несомненно, князь Иван избрал день для печального действа не случайно, но после совета с митрополитом. В памяти народа Юрий должен был остаться как воин и мученик за веру. Мало кто знал тогда подоплеку его убийства. Все думали, что оно было совершено по
Тверичи почитали князя Михаила как мученика за веру и отечество. Москва, по мысли Ивана Калиты, должна была иметь своего мученика – «невинно убиенного» князя Юрия.
Похороны новомученика Георгия (Юрия) были очень торжественными. Его отпевал сам митрополит Петр с четырьмя епископами. В это время в Москве находился новгородский архиепископ Моисей, только что поставленный в сан митрополитом, а также тверской владыка Варсонофий, прибывший на хиротонию Моисея. Вместе с ними в церемонии участвовали ростовский епископ Прохор и рязанский владыка Григорий.
По одним летописям, Юрий был похоронен «в церкви святого Михаила» (деревянном храме, предшественнике Архангельского собора московского Кремля), по другим – «у Димитрия Селунского» (одна из церквей московского Кремля, позднее обращенная в придел Успенского собора). Достоверно известно, что в конце XV века прах Юрия находился в аркосолии в стене Димитриевского придела старого Успенского собора (27, 487). В новом соборе 1479 года его поместили в том же Димитриевском приделе, но в земле, под полом, «и надгробницу учиниша над ним» (27, 499).
В Древней Руси князья обычно ложились на вечный покой в храмах, построенных ими самими. Можно думать, что именно Юрий построил церковь св. Димитрия. Культ этого святого воина получил особое распространение в Северо-Восточной Руси со времен Всеволода Большое Гнездо (1177 – 1212), который в крещении был наречен Димитрием. Русские люди чтили в солунском герое не только мученика, но и «отечестволюбца». В летописях сохранилась молитва Дмитрия Солунского о его родном городе Селуни: «Господи! Аще погубиши град сей, то и аз с ним погибну. Аще ли спасеши, то и аз спасен буду» (26,336). «Повесть о Михаиле Тверском» сравнивает князя-мученика с Дмитрием Солунским, так как оба они готовы были пострадать за свое отечество.
Князь Юрий Данилович был дорог москвичам как их давнишний предводитель и неугомонный боец за возвышение Москвы. Они искренне скорбели о нем. Новгородский летописец, вероятно, со слов свидетеля событий архиепископа Моисея, повествует: «И плакася по нем брат его князь Иван и весь народ от мала до велика плачем великим зело» (10, 340).
Схоронив Юрия, Иван остался наследником всех дел и забот, коими был так отягощен его старший брат. Погибший внезапно, Юрий, вероятно, не успел оставить никакого завещания. Да и кому, кроме Ивана, он мог завещать свои земли и власть?
Теперь для Ивана настало время размышлений. По воле Провидения он поднялся на вершину и стоял там в одиночестве. Он почувствовал вдруг, что сам Господь ведет его к неведомой цели по зыбким мосткам случайностей, перекинутым через пропасти невозможного. И страх охватил смиренного Ивана...
Вновь и вновь обращался он за советом и поучением к старому митрополиту, видавшему так много на своем веку. Митрополит не жалел своих вечерних часов для бесед с давно полюбившимся ему московским князем. Они
Они часто вспоминали Юрия. Святитель убеждал Ивана отказаться от проторенной Юрием тропы войны и крови. И зачем в отчаянной борьбе за призрачную власть швырять последнее русское серебро в ненасытную пасть ордынского дракона? Следует надеяться на Бога и делать угодное Ему.
Москва должна стать средоточием русского православия. Тогда ей не страшны будут превратности судьбы. Для начала следует построить в Москве каменный собор, посвященный Успению Божией Матери. Уже одно это посвящение скажет людям о многом. Главный храм стольного Владимира, собор Киево-Печерского монастыря и знаменитая Десятинная церковь святого Владимира – таковы будут духовные сородичи этого храма.
Следуя примеру Петра, и другие митрополиты станут жить в Москве, имея достойный храм для богослужений. Собор станет их усыпальницей. А рядом с собором надлежит выстроить новый дворец для святителей. И в этом – залог грядущего процветания Москвы и ее правителей, потомков князя Ивана. Создатель Пространной редакции «Жития митрополита Петра» митрополит Киприан так передает наставление Петра князю Ивану: «Аще мене, сыну, послушавши и храм Пресвятое Богородици въздвигаеши в своем граде, и сам прославив-шися паче инех князий, и сынове и вьнуци твои в роды, и град сей славен будет во всех градех Русских, и святители поживут в нем, и възыдут „рукы его на плеща враг его“, и прославиться Бог с нем» (120, 83).
Так говорил митрополит Петр, и, слушая его, Иван словно заглядывал за пределы дозволенного смертному, приоткрывая завесу над будущим.
Москве нужны свои святые и праведники. «Лучше один праведник, нежели тысяча грешников» (Сирах, 16, 3). Нужно искать праведников и прославлять их. И сам князь должен в меру своих сил стать праведником, ибо «каков правитель народа, таковы и служащие при нем; и каков начальствующий над городом, таковы и все живущие в нем» (Сирах, 10,2). Князь вопрошал: но может ли быть власть без греха? Ведь с ней всегда сопряжены насилие и обман, лицемерие и жестокость. Но и правитель не чужд путей спасения, возражал Петр. Путь к этому указан в Писании. Пророк Даниил наставлял когда-то свирепого царя Навуходоносора: «Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным: вот чем может продлиться мир твой» (Даниил, 4,24).
Они подолгу говорили между собой, эти два великих строителя Руси. Часы беседы текли незаметно, словно само время замедляло свой бег у их порога. Столь разные во всем, они узнавали и понимали друг друга, ибо в каждом из них совмещались две правды – жестокая правда Власти и милосердная правда Евангелия. В этом была их боль – и вместе их величие. Ведь только тот, кто способен соединять несоединимое и вмещать невместимое, поднимается над толпой и остается в истории.
Святитель убеждал Ивана не воевать с Тверью и не мстить за брата. Оставив месть Тому, кто знает все пути и судьбы, нужно думать о спасении души, молиться и творить милостыню. Что же до Твери, то она сама обрекла себя на гибель своим высокомерием. Ведь «гордость ненавистна и Господу и людям, и преступна против обоих» (Сирах, 10, 7). Михаил Тверской поднял оружие на татар; Дмитрий Тверской осудил на смерть Юрия Даниловича, присвоив себе право, данное Богом одному лишь «царю» – ордынскому хану.