Ивановы страдания
Шрифт:
«Вот ведь старый аморал
Понаврал! Но как же складно
И забористо наврал!»
На столе оставив свинство,
Рассудив: «А на фига»,
Ванька ощутил единство
Головы своей и сна.
И всю ночь, как та химера,
Что коварнее всего,
Грудь огромного размера
Ускользала от него!
Страдание
Утро выдалось на диво
Омерзительным, увы.
Оба поправлялись пивом,
Боль гоня из головы.
Атаман кряхтел и охал,
Требовал холодных щей.
Ваньке тоже было плохо,
Хуже некуда вообще!
Эх, железная дорога!
Что за варварская суть:
Если водки будет много –
То короче будет путь.
Ванька щупал то и дело
Свой неадекватный лоб…
Чем-то явственно смердело –
Проезжали Перекоп.
За окном тянулись степи,
Серебрились тополя.
Чем тебе не благолепье?
Чем не райская земля.
Легендарная Таврида,
Крым, короче говоря.
Говорят сама Киприда
Тут бывала «на морях».
Греческий, а может римский
Подвозил богиню чёлн.
И она на берег крымский
Выходила в пене волн.
Ванька вскоре замечтался,
Глядя в высохшую даль.
Атаман ворчал, метался.
Атамана было жаль.
Почему так происходит?
Кто способен дать ответ?
Вроде сказка на подходе,
А восторженности нет.
Вот уже и фея рядом;
И удачливый финал.
Но становишься, вдруг, гадом –
Не поеду я на бал!
То ли души человечьи
Так устроены смешно,
Что впадать в противоречье
Нам с собою суждено.
То ли жизнь такая штука,
Что хоть плюйся, хоть кричи!
К Богу ломимся без стука,
А в бордель всегда стучим.
И стоим в недоуменье
За мгновенье до мечты,
Сознавая неуменье
Перейти с Судьбой на ты.
Философствовать с похмелья?
В этом вправду что-то есть!
Как
Мыслей в голове не счесть.
О земном круговращенье
И о смысле бытия,
О превратностях общенья
И искусстве пития.
Разобраться в мыслях умных
Ванька быстренько успел.
И устав от них безумно,
Вдруг, тихонечко запел.
Затянул легко и нежно,
Ноты звонкие сплотив
В удивительно-безбрежный
И тоскующий мотив.
О раздольно-вольном поле,
О туманах над рекой.
И о незавидной доле –
Потерять навек покой.
О любви неразделённой,
О предательстве и лжи.
И о маках раскалённых
Посреди кипучей ржи.
Ванькин голос становился,
Как Вселенная большим,
Словно он не пел – молился
За спасение души…
Поезд дёрнулся, споткнулся,
Будто кто сорвал стоп-кран.
Виртуозно матюгнулся
Потрясённый атаман.
Пробежала проводница,
Агитируя народ
Просьбами посторониться,
Не загромождать проход.
А народ наш, между прочим,
Лучше не предупреждать,
Если он чего захочет,
Как ему того не дать.
Скажем так: в Рассее люди
(Анекдот, не анекдот)
Но, как говорится, любят
Делать всё наоборот.
Ради собственного мненья
Голым задом на ежа
Русский сядет непременно
И затихнет не дрожа.
Цирк, ей-богу! Но конкретный
Аргумент у нас в ходу.
Нам бы плод! И чтоб запретный!
И чтоб не в своём саду!
Как индейцы, что в дозоре,
Грозно в прерию глядят,
Все столпились в коридоре,
Созидательно галдя.
Версий разных было много,
Но сходились все в одном,
Что железная дорога
Нынче форменный дурдом.
Ни билетов, ни комфорта,
С расписаньем чехарда.
И сомнительного сорта
Фирменные поезда.
Конец ознакомительного фрагмента.