Июнь-декабрь сорок первого
Шрифт:
Коснувшись соотношения сил, авторы сослались на исторический пример: "Древнее сражение при Каннах, когда Ганнибал, сжав в кольцо превосходящего по численности неприятеля, полностью уничтожил его, вошло в военную историю синонимом окружения. Все бои и операции войск Красной Армии пронизывать идеей больших и малых Канн!"
Была в передовой критика тех командиров, которые чрезмерно тяготеют к фронтальному давлению на противника. Были подняты вопросы о смелости, инициативе, действиях подвижных групп. "Окружить и истреблять немецких захватчиков - таков теперь высший долг и закон воинов Красной Армии" - так заканчивалась статья.
Вернулись из Калинина Симонов и Капустянский. Эта
И все-таки задание было выполнено в срок. Очерк Симонова и фотоснимки Капустянского поспели в очередной номер газеты.
Днем на редакционной летучке высоко была оценена оперативность корреспондентов, но одновременно отмечалось, что калининский очерк Симонова слабее того, который он привез из Михайлова. Симонов согласился с этим, выставив в свое оправдание лишь такой аргумент:
– Трудно два дня подряд писать очерки об одном и том же.
В ответ на это подал назидательную реплику Петр Павленко:
– Наберись, Костя, терпения и сил. Много еще городов будет до Берлина...
Все заулыбались. После речи Сталина на Красной площади 7 ноября многие подумывали о дороге на Берлин. А в дни контрнаступления под Москвой мечты о скорой и окончательной победе над немецко-фашистскими захватчиками еще сильнее овладели нашими умами и душами. Никто тогда, если говорить откровенно, не думал, что война продлится бесконечных четыре года и будет стоить нам таких огромных жертв.
Почти две полосы "Красной звезды" от 18 декабря 1941 года занимает Указ Президиума Верховного Совета СССР о награждении фронтовиков. Среди них опять встречаю знакомые фамилии: командир 56-й стрелковой дивизии Кошевой, командир 46-й танковой дивизии халхинголец Котцов. Оба отличились под Тихвином.
Есть репортаж с Западного фронта. В нем сообщается, что за один только вчерашний день очищено от противника 200 населенных пунктов.
Опубликованы фотоснимки Кнорринга из Ясной Поляны. Страшная картина разрушений, пожарищ, разгрома...
Как всегда, остроумна карикатура Бориса Ефимова. На ней изображен командующий 9-й немецкой армией генерал-полковник Штраус. Подпираемый советскими штыками, он убегает, выделывая танцевальные па. Подпись: "Новый "вальс Штрауса" под городом Калинином".
У Бориса Ефимова работы сейчас невпроворот...
Совинформбюро сообщает: "На ряде участков Западного, Калининского и Юго-Западного фронтов наши войска, ведя ожесточенные бои с противником, продолжали продвигаться вперед и заняли ряд населенных пунктов". Названия пунктов не приводятся. Очевидно, в их числе нет ни одного города. А мы уже так привыкли к тому, что каждый день наши войска отбивают у противника то один, а то и несколько городов! Судя по репортажу Хитрова, вот-вот должна быть взята Руза: в городе уже идут уличные бои. Известно также, что в районе Рузы действует 2-й гвардейский кавкорпус генерала Л. М. Доватора. А там, где Доватор, всегда можно рассчитывать на успех.
Боевая слава Доватора загремела еще в дни Смоленского сражения. На рассвете 28 августа под его командованием сводная кавалерийская группа кубанских, донских и терских казаков, общей численностью 3500 сабель, прорвала оборону противника и вышла в район Демидов - Духовщина. Перед Доватором была поставлена задача дезорганизовать тылы 9-й
Наши корреспонденты Хирен и Милецкий перехватили Доватора у самой линии фронта. Хирена он знал хорошо, и беседа о рейде сразу, как говорится, пошла на лад. Только в ходе ее Доватор все время почему-то очень пристально приглядывался к Милецкому. Наконец узнал и его. При этом вначале сердито свел брови, но тут же и рассмеялся:
– Что, опять будете критиковать?
Оказывается, они встречались до войны в казармах Московского гарнизона. Доватор, тогда еще подполковник, служил начальником штаба кавбригады. Милецкий побывал в этой бригаде в качестве корреспондента "Красной звезды", обнаружил там какие-то недостатки и написал о них довольно резкую корреспонденцию. Вот о ней и вспомнил Доватор при новой встрече с Милецким. Тот пустился было в объяснение, но Лев Михайлович прервал его дружески:
– Ладно, ладно. После войны сочтемся...
Не довелось, однако, Доватору пережить войну. В тот самый день, когда мы напечатали репортаж Хитрова о наступлении 2-го гвардейского кавкорпуса на Рузу, 19 декабря 1941 года, Доватор погиб в бою. А еще через два дня будет опубликован Указ о присвоении ему звания Героя Советского Союза.
* * *
Я позвонил Константину Константиновичу Рокоссовскому и попросил его написать для нас статью, которая подвела бы первые итоги нашего контрнаступления. Обычно, когда мы обращались к Рокоссовскому с такими просьбами, он не сразу давал согласие, обещал подумать. Но на этот раз, будто ждал моего звонка, только спросил:
– Когда нужна статья?
– Сейчас, однако если получим завтра, тоже будем рады.
– Хорошо. Постараюсь...
Получили ее даже раньше, чем ожидали. Сразу же поставили в номер.
В ней дан краткий обзор оборонительных боев 16-й армии на волоколамском направлении. Затем идет рассказ о контрнаступлении - боях за Крюково, Красную Поляну, Истру.
Достоверно отражена в статье суровая правда войны. Нелегко достается победа. Особо отметил автор подвиг 9-й гвардейской стрелковой дивизии Афанасия Павлантьевича Белобородова на подступах к Истре. Стремясь задержать дальнейшее продвижение этой дивизии, противник взорвал дамбу Истринского водохранилища. Однако не задержал.
"На моих глазах, - пишет Рокоссовский, - в сильный мороз, под огнем врага дивизия Белобородова форсировала бушующий водяной поток. В ход были пущены все подручные средства: бревна, заборы, ворота, резиновые лодки все, что только могло держаться на воде. Герои-сибиряки сделали, казалось бы, невозможное и обратили в бегство врага...
Константин Константинович будто предугадал, что скоро в лексиконе гитлеровских военачальников и господина Геббельса появится призрачный "генерал Зима", на которого они попытаются свалить всю вину за свое поражение под Москвой. "Дело не в зиме, - утверждает Рокоссовский, - а, с одной стороны, в просчетах немецкого командования, а с другой - в могучих ударах, которые нанесли немецким захватчикам наши славные воины..."