Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.
Шрифт:
Для осуществления столь масштабной акции, помимо органов и оперативных частей НКВД, привлекался и личный состав армии. Например, лейтенант Н.И. Кондрашин из 120-го гап с группой солдат своей батареи в количестве шести человек был направлен на ст. Горынь (г. Речица). Согласно предписанию, в ночь на 10 февраля 1940 г. ровно в 24 часа он вскрыл секретный пакет, в котором было сказано, что его группа поступает в распоряжение военного коменданта г. Речица. Несколько дней они вывозили семьи осадников и лесников к эшелонам на станцию, откуда их отправляли на север страны, на Урал и в Сибирь. Потом дело дошло до разрушения памятников солдатам и офицерам польской армии, погибшим в ходе советско-польской войны 1918–1920 гт. Весной 1940 г. был разрушен прекрасный мемориал в военном городке на окраине Пинска.
Можно представить, как все это сказывалось на настроении поляков (и не только их — в польской армии служили и белорусы, и украинцы) с их обостренным чувством отчизны, которую в очередной — четвертый — раз в истории захватили соседи. По аналогичной схеме происходила советизация и в странах Прибалтики. Неудивительно, что к весне 1941 г. у определенной части населения недавно присоединенных территорий появились антисоветские настроения. Эти настроения немцы умело использовали в целях насаждения на нашей территории шпионских и диверсионных групп. Враждебные советской власти элементы польского, украинского и белорусского населения оккупированной части Польши, молдаван из Бессарабии и жителей Прибалтики с началом войны развили широкую диверсионную деятельность в Красной Армии.
В качестве итога можно отметить, что участие в локальных конфликтах с китайцами на КВЖД, с японцами у озера Хасан и на р. Халхин-Гол в силу ограниченного масштаба военных действий мало что дало Красной Армией в смысле приобретения боевого опыта. Война с Финляндией стоит особняком. Она стала ледяным душем для советского политического и военного руководства и быстро отрезвила многие горячие головы. Эта война оказалась совсем непохожей на сентябрьский поход в Западную Украину и Западную Белоруссию. Тогда немногочисленные попытки сопротивления поляков были быстро сокрушены советскими частями, имевшими подавляющее численное превосходство в живой силе и технике, а местные жители в большинстве своем радостно встречали красноармейцев хлебом-солью, цветами и объятиями. В то время все это многими было воспринято, как убедительное подтверждение тогдашней государственной идеологии, которая предполагала, что будущая война будет иметь, прежде всего, классовый характер. Поэтому ожидалось, что большинство населения стран, с которыми придется воевать СССР, станет относиться к Красной Армии как к своей освободительнице, а их армии, лишенные поддержки своего народа, неминуемо потерпят сокрушительное поражение. В Финляндии красноармейцы, к своему немалому удивлению, увидели совсем другое отношение к себе местного населения. Там они встретились с первым по-настоящему серьезным противником. Главное управление политической пропаганды Красной Армии в докладной записке, адресованной ЦК ВКП(б) в январе 1941 г., было вынуждено признать:
«Освободительные походы Красной Армии в Западную Украину и Западную Белоруссию в 1939 году и в Бессарабию и Прибалтику в 1940 году породили ряд неправильных толкований об интернациональных задачах Красной Армии, о силе наших вероятных противников. Глубоко укоренился вредный предрассудок, что будто бы в случае войны население воюющих с нами стран обязательно и чуть ли не поголовно восстанет против своей буржуазии, а на долю Красной Армии останется пройтись по стране противника триумфальным маршем и установить Советскую власть» [396].
К тому же ход боевых действий и особенно неудачные бои в декабре на Карельском перешейке выявили крупные недостатки в подготовке советских войск, прежде всего в полевой выучке личного состава. Но еще больше изъянов обнаружилось в подготовке командного состава в вопросах организации и подготовке операции (боя), управлении соединениями и частями, и особенно — в организации разведки, связи, взаимодействия и материального обеспечения войск. Это касалось командиров как тактического, так и оперативного звена. Многодневные бои на «линии Маннергейма» и в северных лесах, огромные потери советских войск в людях и боевой технике получили
Сталин сразу принял радикальные меры. 21 апреля на заседании Главного военного совета по итогам войны он потребовал «расклевать культ преклонения перед опытом Гражданской войны, он закрепляет нашу отсталость» [397]. 7 мая 1940 г. он снял с должности наркома обороны своего верного соратника К.Е. Ворошилова [71] . На этот пост был поставлен «победитель белофиннов» С.К. Тимошенко, которому присвоили звание маршала. Были приняты меры по укреплению единоначалия, наведению порядка в войсках и усилению боевой подготовки войск. Большая часть учебы теперь проводилась в поле, на полигонах и стрельбищах в любую погоду. Для отдыха времени почти не оставалось. Особенно напряженными были занятия в школах младших специалистов в окружных и при частях (полковых школах), где обучали младших командиров и специалистов родов войск (разведчики, топографы, вычислители, радисты, телефонисты, водители автомашин и трактористы). Здесь же готовили и командиров орудий, которым перед увольнением в запас присваивали звание младших лейтенантов.
71
Но Сталин не хотел упускать из своих рук контроль над военными, и Политбюро тут же назначило бездарного военачальника председателем Комитета обороны, которому подчинялись наркомы обороны и ВМФ, а также все наркоматы оборонной промышленности.
Значительно ужесточились требования к дисциплине личного состава. В предвидении военных действий при освобождении Бессарабии 23 июня 1940 г. войскам Одесского и Киевского военных округов объявили приказ «О применении законов военного времени за преступления военнослужащих». Применять законы военного времени предписывалось впредь до особого указания. В частности, красноармеец и сержант за каждый час самовольной отлучки мог получить месяц дисциплинарного батальона, командир — год тюрьмы за каждый день уклонения от исполнения служебных обязанностей.
На занятиях по командирской подготовке изучался опыт боев на Западе, где Гитлер за шесть недель наголову разгромил Францию. В военной печати в то время можно было встретить довольно поучительные статьи, где освещались отдельные вопросы применения немецких танковых частей в ходе боев в Польше и во Франции. В приграничных округах и соединениях часто проводились командно-штабные и войсковые учения в районах их оперативного предназначения. К ним привлекались, как правило, и части родов войск, подчиненные в мирное время в организационном и оперативном отношениях соответствующим армиям. Войска и штабы в основном учились организации и ведению наступательных боев. Гораздо больше времени стало уделяться отработке действий зимой, особенно лыжной подготовке. Эти навыки очень пригодились советским бойцам и командирам в годы Великой Отечественной войны.
В то же время вопросам организации и ведения обороны внимания уделялось неоправданно мало. Так, в 4-й армии (командующий генерал-лейтенант В.И. Чуйков), прикрывавшей брестское направление, осенью 1940 года была проведена оперативная игра на местности — единственная, в ходе которой отрабатывались вопросы обороны. Соединения армии под напором превосходящих сил «противника» отходили с боями от рубежа к рубежу к старой границе. В конечном итоге вторгшаяся на нашу территорию группировка «противника» была разгромлена. Заметим, что через полгода на этом же направлении немцы за одну неделю прошли 400450 км и 28 июня захватили Минск и Бобруйск.
К сожалению (нам часто приходится применять это выражение в отношении нашей армии), времени для устранения выявленных недочетов в боевой подготовке войск и оперативной подготовке начсостава и штабов до начала войны так и не хватило. Они несомненно сказались и на трагических для РККА результатах приграничного сражения, и наложили свой жестокий отпечаток на всю первую половину войны.
Глава 5 ГЕРМАНСКИЕ ПЛАНЫ ВОЙНЫ С СССР