Июнь. 1941. Запрограммированное поражение.
Шрифт:
«В целях сбережения материальной части тяжелых и средних танков (Т-35, КВ, Т-28, Т-34) и поддержания их в постоянной боевой готовности с максимальным количеством моторесурсов, приказываю:
1) Все танковые батальоны (учебные и линейные) тяжелых и средних танков к 15 января 1941 г. укомплектовать танками Т-27 из расчета по 10 танков на каждый батальон.
Все тактические учения этих батальонов проводить на танках Т-27.
Для обучения личного состава тяжелых и средних танков вождению и стрельбе и для сколачивания частей и соединений разрешается израсходовать на каждую тяжелую и среднюю машину:
а) учебно-боевого парка — по 30 моточасов
б) боевого парка — по 15 моточасов в год.
Все остальное количество моточасов, положенное на боевую подготовку согласно приказа НКО от 24 октября 1940 г. № 0283, покрывать за счет танков Т-27» [607].
В первую очередь устаревшие и подготавливаемые к списанию танкетки Т-27 были направлены в батальоны, оснащенные наиболее дорогостоящими танками КВ, поэтому там такая практика получила наибольшее распространение. Но и раньше в Красной Армии уделялось большое внимание сохранению ресурса техники. Согласно «Положению о порядке эксплуатации танков, автомобилей, тракторов и мотоциклов в Красной Армии в мирное время», все танки, состоящие на вооружении частей РККА, делились на боевые и учебно-боевые [608]. К боевым танкам относились лучшие, исправные и полностью укомплектованные всем необходимым машины, имеющие ресурс до очередного среднего ремонта не менее 75 моточасов. Как правило, это были танки последних выпусков, возрастом не старше пяти лет. Их содержали в полной боевой готовности на консервации и периодически эксплуатировали, но при этом расходовали не более 30 моточасов в год на машину. В таких же условиях хранились танки из неприкосновенного запаса, которые порой имелись в частях сверх установленного штата. Однако, в отличие от машин из боевого парка, их эксплуатация полностью запрещалась.
К сохранению стоявших на консервации танков относились очень строго. Даже их собственные экипажи допускались к ним только с письменного разрешения командира части. Периодически, но не реже, чем раз в два месяца, боеготовность этих машин проверял лично командир соединения. План использования ресурса боевых танков, составляемый командиром соединения, утверждал начальник АБТ войск округа. Ресурс расходовался только для подготовки частей и соединений на тактических учениях, подвижных лагерях и боевых стрельбах подразделениями. Снимать боевые танки с консервации начали по приказу только после начала боевых действий.
Танки учебно-боевого парка в войсках хранились отдельно. К ним относились наиболее старые и изношенные машины. Для повседневной боевой учебы танкистов служили именно они. В военно-учебных заведениях учебно-боевыми были все имеющиеся танки. Несмотря на интенсивное использование, учебно-боевые танки тоже постоянно поддерживались в состоянии полной боевой готовности. Эксплуатировать их разрешалось только в пределах установленных норм. После каждого выхода в поле требовалось немедленно привести их в полный порядок, заправить, смазать, вычистить и только потом ставить на хранение. Учебно-боевые машины после отправки их в ремонт запрещалось заменять боевыми. По возвращении в часть из капремонта их направляли в боевой парк, а оттуда взамен специальным приказом по части танки с наибольшей выработкой моторесурсов переводились в учебно-боевые. Таким образом, количество машин боевого парка оставалось неизменным.
Система сбережения моторесурсов техники действовала в Красной Армии до войны на протяжении многих лет. Поэтому большинство танков выпуска второй половины 30-х годов к началу Великой Отечественной войны сохранили вполне приемлемый запас ресурса, тем более, что их двигатели изначально имели минимальную наработку до капитального ремонта до 600 и более моточасов. Ресурсу дизеля В-2, модификации которого были установлены на танках БТ-7М, Т-34 и КВ, до этих цифр в то время было очень далеко. Несмотря на требования АБТУ обеспечить гарантированную наработку до капремонта хотя бы 200 моточасов, у двигателя Т-34 этот показатель тогда составлял в среднем только 100–120 моточасов, а у двигателя КВ — и того меньше, 80-100 моточасов [609]. Причина этого была проста: недавно появившийся двигатель В-2 оставался еще очень сырым и не успел выйти из периода «детских болезней». Собственно говоря, именно его явно недостаточная надежность и долговечность
Техническое и тыловое обеспечение танковых войск Красной Армии тоже оставляло желать много лучшего. Танковые соединения были укомплектованы грузовиками только на 41 %, передвижными ремонтными мастерскими — на 34,7 %, бензоцистернами — на 18,5 % и передвижными зарядными станциями — на 28,2 % от положенного по штату военного времени. При этом автотранспорт почти не имел запасов шин: они были израсходованы во время боевых действий в Монголии, Польше и Финляндии. На первое полугодие 1941 г. шин было выделено только 37 % от годовой заявки. При подсчете некомплекта вспомогательной техники в предвоенных советских танковых войсках необходимо учитывать, что общее число танков составляло 61,4 % от штата военного времени. Поэтому относительная нехватка вспомогательной техники в пересчете на имевшиеся в частях танки была примерно в полтора раза меньше абсолютной. Однако общую безрадостную картину это улучшало совсем ненамного.
К многочисленной, но не слишком надежной технике не хватало запчастей. В СССР традиционно уделяли первостепенное внимание выпуску основной продукции и совершенно недостаточное — снабжению ее запасными частями. В 1941 г. производство запчастей к танкам Т-28 и моторам М-5 и М-17 было полностью прекращено, а к танкам Т-37А, Т-38, Т-26 и БТ — сокращено. Это произошло потому, что их к тому времени уже не строили, а все ресурсы танковой промышленности были брошены на изготовление Т-40, Т-34 и КВ, на подготовку производства Т-50, а также на выпуск запчастей к новым танкам. Накопленные ранее запасы запасных частей к самым массовым советским предвоенным танкам Т-26 были практически полностью израсходованы во время финской войны, поэтому в 1941 г. пришлось срочно начать строительство завода запчастей для Т-26 в Чкаловске. В 1941 г. фонды на запчасти для танков были выделены в размере всего 46 % от расчетных потребностей. Не хватало не только запасных частей, но и самых необходимых материалов, станков и инструментов, поэтому план по ремонту техники в первом полугодии 1941 г. выполнялся только на 45–70 % [610]. А ведь это было еще мирное время, когда объемы ремонтных работ были куда меньше тех, с которыми пришлось столкнуться на войне.
В танковых войсках вермахта многие проблемы, присущие РККА, были уже решены. Организация немецких танковых дивизий постоянно совершенствовалась с учетом боевого опыта и к началу Великой Отечественной войны была близка к оптимальной для того периода. Интересно проследить за динамикой ее развития. Перед самым началом Второй мировой войны в пяти первых немецких танковых дивизиях насчитывалось в среднем по 340 танков. Во время кампании на Западе весной 1940 г. их среднее число в 10 участвовавших там танковых дивизиях снизилось до 258 штук или на 24 %. Начиная с августа 1940 до января 1941 г., немцы провели глубокую реформу своих подвижных войск. Вместо прежних двух танковых полков в штате танковой дивизии оставили лишь один. За счет этого мероприятия число германских танковых дивизий было удвоено и доведено до 20, при этом общее количество боевых машин в них увеличилось не столь значительно. Поэтому среднее число танков в 17 немецких танковых дивизиях действующей армии перед нападением на СССР упало еще на 20 %, на этот раз до 206 машин [611].
Нередко можно услышать мнение, что тем самым немцы значительно ослабили ударную мощь своих танковых дивизий, и единственной тому причиной была нехватка боевых машин. Разумеется, новейших танков немцам постоянно недоставало. Именно поэтому им приходилось использовать в первой линии и морально устаревшие к тому времени легкие танки Pz.I и Pz.II, и трофейные чешские Pz.35(t) и Pz.38(t). На совещании с армейской верхушкой 26 августа 1940 г. Гитлер согласился оставить в танковой дивизии один танковый полк исключительно в качестве временной меры. В дальнейшем он надеялся резко увеличить темпы производства танков, довести их число в армии до 26 700 штук к концу 1944 г. и вернуть в танковые дивизии второй танковый полк [612]. Этот план фюрера оказался очередной утопией, но временное решение уменьшить число боевых машин в танковых дивизиях доказало свое право на жизнь. Больше того, как выяснилось на практике, оно оказалось на редкость удачным.