Из церковной хроники
Шрифт:
Девушка молчала всего секунду, прежде чем ответить, но отцу Кассиди хватило и секунды, и ее слова не застали его врасплох.
– Я была в плотской близости с мужчиной, святой отец, - проговорила она тихо и отчетливо.
– Что?!
– воскликнул он, воззрившись на нее с изумленным видом.
– В плотской близости с мужчиной? В твои годы?
– Да, я знаю, - сокрушенно пробормотала она, - это ужасно.
– Да, это ужасно, - медленно и торжественно отозвался он.
– Сколько же раз это случалось?
– Один раз, святой отец, то есть два, но тогда же.
–
– спросил он, нахмурясь.
– Нет, святой отец, не женат, по крайней мере мне так кажется, прибавила она, вдруг засомневавшись.
– Ты была в подобных отношениях с мужчиной, - сказал с упреком отец Кассиди, - и даже не знаешь, женат он или нет?
– Я была уверена, что он не женат, - сказала она с непритворным огорчением.
– Да так оно и было, когда я видела его в последний раз до этого, хотя, конечно, прошло уже пять лет.
– Пять лет? Но ты тогда была совсем еще маленькой.
– Ну понятно, - согласилась она.
– Тогда он ухаживал за моей сестрой Кэт, но ей-то он был не нужен.
Она как раз со своим теперешним мужем крутила роман, а его просто так придерживала, чтобы веселей было.
Я все это видела и готова была ее убить, потому что оп ко мне так хорошо относился. Из всех, кто приходил к нам в дом, он один обращался со мною, как со взрослой.
Но мне было всего только четырнадцать, и он скорей всего считал, что я для него слишком молода.
– А ты как считаешь?
– язвительно поинтересовался отец Кассиди. Он почему-то решил, что эта девица не сознает всей тяжести своего греха, это ему не нравилось.
– Ну, наверно, так оно и было, но я чувствовала себя просто ужасно, когда меня отсылали спать, а он оставался вдвоем с Кэт, которой на него было наплевать, я-то знала. А теперь, когда мы встретились, все, что было, вернулось. У меня внутри все как будто оборвалось. Нет, так только с первым бывает... Словно у него над тобой какая-то власть.
– Если тебе тогда было четырнадцать лет, - сказал отец Кассиди, не откликнувшись на столь очевидное приглашение поговорить о чарах первой любви, - сейчас тебе всего девятнадцать.
– Верно.
– А тебе известно, - продолжал он сосредоточенно, - что если ты не избавишься от этого ужасного порока раз и навсегда, он будет преследовать тебя до седых волос?
– Думаю, это так, - сказала она неуверенно, но было совершенно ясно, что она отнюдь так не думает.
– Ты думаешь!
– яростно фыркнул он.
– Можешь мне поверить. И самое ужасное заключается в том, - продолжал он, стараясь говорить как можно более веско, - что где один, там и десяток, и не жди, что это будут порядочные люди, первый встречный, любой паршивый оборванец сделает с тобой все, что захочет. И так изо дня в день, до самой старости - все тот же страшный смертный грех.
– И все-таки я не знаю!
– с горячностью воскликнула она, подавшись к нему.
– По-моему, людей сплошь и рядом толкает на это любопытство.
– Любопытство?
– изумленно повторил он.
– Ну да, вы понимаете, о чем я говорю, - сказала она нетерпеливо, вокруг этого разводят такую таинственность!
– А что, по-твоему, следует делать, -
– Ах, бог его знает, но все лучше, чем так, как некоторые, - торопливо заговорила она, - вот возьмите, к примеру, мою сестру Кэт. Между нами, конечно, два года разницы, она меня воспитала и так далее, но все-таки мы всегда были как подруги. Она мне свои любовные записки показывала, а я ей свои. То есть, я хочу сказать, мы обо всем говорили на равных, но с тех пор, как она вышла замуж, ее не узнать. Ни с кем, кроме других замужних женщин, она вообще не разговаривает, и вот они сойдутся где-нибудь в углу и шепчутся, шепчутся, а войдешь в комнату, так начинают говорить о погоде, словно ты дитя малое. Тут поневоле начнешь воображать бог знает какие чудеса.
– Только не надо мне объяснять, что такое безнравственность, - сердито оборвал ее отец Кассиди, - мне это и без тебя прекрасно известно. Начинаете вы с любопытства, а кончаете развратом. Ни один порок на свете не овладевает человеком так быстро и не действует на его душу так разрушительно. Советую тебе, милая моя, не цитать на этот счет никаких иллюзий. Этот человек говорил тебе что-нибудь о женитьбе?
– Нет, кажется, - задумчиво ответила она, - но это, конечно, ничего не значит, он легкомысленный такой, веселый, ему это просто могло не прийти в голову.
– Ничего другого я и не ожидал, - сурово подтвердил отец Кассиди, обстоятельства позволяют ему жениться?
– Думаю, да. Он же хотел жениться на Кэт, - ответила она, теряя всякий интерес к разговору.
– Ну, а твой отец, можно ему поручить, чтобы он договорил с этим человеком?
– Папа?!
– изумленно переспросила она.
– Но я Совершенно не хочу впутывать его в эту историю!
– Хочешь ты или нет, - проговорил отец Кассиди, теряя наконец терпение, - это к делу не относится. Сама ты можешь с ним поговорить?
– Думаю, что да,- - ответила она, недоуменно улыбаясь, - только о чем?
– О чем?
– с яростью переспросил священник.
– Об одном ничтожном обстоятельстве, на которое он не счел нужным обратить внимание. Вот о чем.
– Что, попросить, чтобы он на мне женился?
– опешила она.
– Но я не хочу за него замуж.
Несколько секунд отец Кассиди, не говоря ни слова, с тревогой смотрел на нее сквозь решетку. В церкви становилось темно, и на одно короткое мгновение ему показалось, что он стал жертвой тщательно разыгранной и в высшей степени безвкусной шутки.
– Скажи мне, пожалуйста, - вежливо спросил он, - кто из нас двоих сошел с ума - ты или я?
– Но, право же, святой отец, - заговорила она с горячностью, - я про все про это и думать давно забыла.
Раньше-то, конечно, я ни о чем другом и не мечтала, и это было чудесно, но такое не может повториться.
– Что не может повториться?
– спросил он резко.
– То есть, я хочу сказать, наверное, может, - сказала она и взмахнула молитвенно сложенными руками, словно они были скованы, - но самого чуда уже не вернуть. У Терри легкий характер, он добрый, только жить с ним я бы не смогла. Уж больно он безответственный.