Из дневников Босоногого мага
Шрифт:
— А ты ей понравился, — заметила Ашран.
Сказала это так внезапно, что Ма’Ай с ужасом ощутил горячую волну, нахлынувшую на него и накрывшую с головой, оставим после себя неясное чувство стыда и неловкости. Ашран, казалось, забавляла его реакция.
— Да, с чего бы? — только, и смог растерянно выдавить из себя Ма’Ай.
— Ну почему бы и нет? Ты довольно милый.
От очередного комплимента в его адрес Ма'Ай подумал, что еще чуть-чуть и он вспыхнет. Он физически ощущал, как горит его лицо. Умом он понимал, что Ашран нашла весёлым провоцировать его реакцию, но противостоять этому он не мог. С трудом взяв в себя в руки, он таки сумев возразить:
—
Он едва не закричал, когда широко улыбаясь Ашран спросила:
— Значит, Вивиан Лутаро — красавица?
Из-за волнения он совершил фатальную ошибку, подкинув Ашран пищу для издевательства. От полной потери лица его спас внезапный удивленный оклик:
— Ма’Ай?
Он повернулся. Анкалиме свидетель! Он никогда не был так рад видеть За’Ар. Ма’Ай радостно подбежал к девушке и схватил за руку:
– Я провожу За’Ар до дома! — бросил Ашран Ма’Ай, стараясь не смотреть на неё, и поспешил прочь.
Он так торопился, что За’Ар начала прихрамывать, едва поспевая за ним. В какой-то момент ей это надоело, она выдернула руку и возмущенно воскликнула:
— Хватит меня тащить!
Ма’Ай выдохнул. Ашран видно не было. Накал страстей спал.
— Прости, — сказал он.
За’Ар смерила его не довольным взглядом:
— Фух! Что на тебя нашло?
Ну, как это объяснить? Да и признаться стыдно! Почему рядом с За’Ар или Шивой он чувствует себя спокойно, а с любыми другими девушками его частенько охватывает такое волнение, что мыслить тяжело? Что же ему с этим делать? Заметив, его тревогу, она не стала настаивать на ответе.
— Пошли домой, — бросила За’Ар и двинула по мостовой, он поспешил за ней. — Я смотрю ты в форме службы решения дел? А Шива, говорила, что туда не берут, кого попало. Жду подробностей. Как туда ты попал?
— Это долгая история…
— До дома больше получаса ходьбы. Можешь начинать рассказывать свою великолепную историю, — велела За’Ар.
Так или иначе, он все-таки рассказал За’Ар всё с самого начала, а закончил кражей и поиском артефакта. Не позабыв взять обещание сохранить всё в тайне. Слову За’Ар он верил. Они уже спускались по высоким ступеням, ведущих к заливу, когда За’Ар заключила:
— Это дядя.
Ма’Ай даже остановился:
— Что?
— Кражу статуэтки организовал дядя, — уточнила она. — Я была в ткацком районе, это действительно самый безопасный район в городе. Понятно, что он совершил это не сам. В Верлиоке всё покупается и продается. Я больше, чем уверена, он кому-то заплатил. Возьмите его на понт.
— Понт? — переспросил Ма’Ай, не совсем понимая значение слова.
— Я так понимаю, ограбление пошло не по плану и девушки не должно быть в доме. Вам нужно подослать человека, кто представиться подельником вора и потребует дополнительной оплаты, — объяснила она.
Ма’Ай отчасти завидовал сообразительности За’Ар. Быстроте понимания всей ситуации. У За’Ар не было сотен лет, имевшихся у Ашран, или начитанности Шивы, но она обладала той удивительной жизненной мудростью. Ему, конечно, было интересно, где она успела ею разжиться, но он удерживал себя от вопроса. Что-то подсказывало, что она вряд ли ответит, а их близость это нарушит.
Ночью ему не спалось. Хотелось как можно скорее сообщить о предложенном плане Ашран. Перехватив что-то с оставшегося ужина, он поспешил в лабораторию и застал Ашран ещё растрепанной и в халате:
— Во имя всего
Даже слушать его не стала. Велела заварить чаю, а затем нагрузила домашними делами вплоть до прихода Румпеля. И лишь потом позволила рассказать о плане предложенном За’Ар.
— Я волен согласиться с этой девушкой, — кивнул Румпель, выслушав озвученное им предложение За’Ар. — Только есть одна проблема — он видел всех вас.
— Я даже не знаю, стоит ли привлекать к этому делу кого-то ещё… — задумчиво потерла подбородок Ашран, принимаясь расхаживать возле очага. — Я более чем уверена, с этой семьей что-то не так. Правда, пока не могу понять что именно.
Румпель, сидевший в своем кресле, раскурил трубку, сделал глубокую затяжку. И тут его будто осенило.
— О! — Воскликнул Румпель.
Торопясь выразить мысль, посетившую его голову, отчаянно закашлялся, подавился дымом, что не успел выдохнуть. Ашран подскочила к нему, пытаясь одновременно постучать по спине и заглядывать в глаза, наполнившиеся слезами. В итоге выхватила трубку и со злостью выкинула ее прочь:
— Она тебя в могилу сведет раньше времени!
Румпель кашлять перестал. Замер в кресле. Он пораженно уставился на Ашран, та виновато сконфузилась. Задабривая, погладила по голове и вприпрыжку кинулась за трубкой, что выкинула. Со стороны это выглядело настолько смешно, что Ма’Ай не выдержал и начал смеяться. Видит Анкалиме! Сдержать можно всё: слезы, боль, злость, но смех сдержать невозможно! К нему присоединилась Ашран. Когда их, наконец, попустило, Румпель поинтересовался:
— Ну что, молодые люди, я вас вдоволь повеселили?
— Прости Румпель, — примирительно сказала Ашран. — Что ты хотел сказать?
Румпель сменил гнев на милость, достал коробочку, в которой носил табак, и принялся набивать трубку:
— Как насчёт амулета Томбора?
Ашран прищурилась, раздумывая, но Ма’Ай ничего не понимая уточнил:
— Что за амулет Томбора?
— Брат моего прадеда Томбор. Даже не знаю, как тебе объяснить… Иногда меня мучает вопрос, как вас в Белом королевстве делают таких наивных, — вздохнул Румпель, всё-таки решив поведать эту историю Ма’Айю. — Так вот! Томбор имел некие наклонности и попал под влияние тех районов города, где не ведет патрулирование охрана города. Ты, наверное, там и не бывал?
Ма’Ай отрицательно покачал головой.
— Томбор любил мужчин, — заключил Румпель. — Будучи талантливым изготовителем, он создал амулет по уровню достойный эльфийских мастеров. Амулет Томбора способен из мужчины сделать женщину, а женщину превратить в мужчину. Не просто создать иллюзию, как чары Ашран, а полностью изменить сущность.
Зря Румпель думал, что Ма’Айю ничего неизвестно об этой стороне жизни. Он был знаком с подобной историей, о тёмной стороне людей, которую они скрывают. Ещё давно За’Ар просветила их поведала о любви мужчин к мужчинам. Жаль, он тогда не поинтересовался, откуда ей было известно о таком. Умом он понимал, но глубинно осознать не мог. Зачем любить мужчин, когда есть такие чудесные и прекрасные женщины, как Ашран. Сегодня она впервые была в нарядном платье тёмно-зелёного цвета с золотой вышивкой. Вышивка сказочно переливалась в свете огня от очага. Длинные волосы, собранные в высокий хвост, оплетены золотой лентой. Тонкая шея скрытая высоким воротником платья. Длинные ушки Ашран украшали серьги каффы со свисающими желтыми камнями. Красавица! У него сдавило грудь. Вдруг стало трудно дышать. Он просто не мог отвести взгляд от неё.