Из духа и оков
Шрифт:
Глава третья
Лирика
Кто — то звал целителя, другие кричали о разном, но я закрыла разум от их слов и голосов.
Я упала на колени, кости и камни впились в кожу до боли, но мне было все равно.
Я не могла переживать из — за этого.
Ведь Родес был передо мной, его глаза были открытыми, их серебро манило меня. Он лежал на
Я тоже не верила.
Как Родес мог быть тут? Как он мог быть живым?
Я видела, как он принял удар Воздухом, усиленным костяной магией, которую его отец послал в его грудь. И хоть теперь мертвый Лорд Воды управлял двумя стихиями — Воздухом и Водой — он использовал и украденную костяную магию, чтобы увеличить свою мощь. Это означало, что Родес принял весь удар стихий и той магии сердцем.
Но выжил.
— Как? — выдавила я, сердце билось так сильно, что эхо разносилось в голове. Я и не понимала, что сказала это вслух, пока Люкен не посмотрел на меня большими глазами, полными слез.
— Мы разберемся, — прошептала Розамонд, опускаясь на землю рядом со мной. — Сначала нам нужен целитель.
— Лирика, — выдохнул Родес, и что — то сжало мое сердце, ладонь не отпускала меня. Слезы покалывали глаза, но я не могла плакать. Не сейчас. Мы еще не знали, почему он вернулся, как выжил. Может, это был миг, а потом реальность обрушится, и все растает.
Время, когда Родес был мертв.
А Истон пропал.
Нет.
Я не могла так думать. Я вообще не могла думать.
Я склонилась и прижала ладони к его лицу. Его кожа была гладкой, мокрой от океана, который чуть не забрал его у нас. Как…? Я все еще не знала, что произошло, но времени у нас было мало. Нам нужно было убедиться, что Родес был в порядке, а потом отправляться домой.
Родес… теперь был Лордом Воды? Или Лордом Воздуха, если наследование шло по мужской линии, а не оставалось у женщины? Я не знала. Этого не было в книгах, которые я читала. И я снова ощущала, как отставала в мире, где не родилась, но который должна была защитить.
— Родес, — прошептала я. — Ты тут.
— Лирика, — выдохнул он. А потом закрыл глаза, и мое сердце дрогнуло.
Ладони оттащили меня, и я оказалась прислоненной к Вин, один из целителей Лании склонился над телом Родеса.
Я глубоко дышала, пока Вин держала меня, мы вдвоем, казалось, мешали всем, кто знал, что делал. Я снова была растеряна, и мне это не нравилось. Мне все это не нравилось.
— Я могу исцелять, — сказала я в тишине, пытаясь думать. — Я… у меня есть силы исцеления, — не только с моей родственной
Я скривилась от мысли, пытаясь игнорировать боль и смятение внутри.
Вин потирала мои руки, посылая мне тепло.
— Пусть делают, что нужно. Мы знаем, что ты можешь исцелять, мы это видели, но ты использовала много сил, чтобы защитить нас. Восстановись немного перед отбытием.
Другие двигались быстро, два целителя работали в тандеме над телом Родеса, и я очнулась и стояла вместе с Вин.
Я не могла просто стоять и смотреть, не могла ничего не делать, когда у нас уже были планы идти в Обскурит.
У меня были вопросы. Так много вопросов.
Будто зная, о чем я думала, Розамонд встала передо мной. Ее лицо было бледным, глаза — большими, она сцепила ладони перед собой.
Я не знала ее так хорошо в реальности, как ее ощущало мое сердце.
Мы много времени в мой первый визит в мир Мейсон искали ее, потому что нэги похитили ее по приказу рыцаря Обскурита. Из — за нее я попала в этот мир, но я знала ее только через нашу переписку и время до того, как я узнала правду. Узнала о магии.
И хоть казалось, что я теперь ее знала, я не утверждала этого. Я не знала, как она отреагирует, если я коснусь ее или попытаюсь утешить.
Я не могла просто стоять, когда она была так растеряна. Как Пророчица, которая могла видеть будущее, она горевала, ведь не могла Увидеть произошедшее, не могла Видеть то, что было близко к ней.
Она не могла Видеть своего брата, как и то, что случилось с ее матерью.
Она не смогла Увидеть, что ее отец затеял, когда он убивал многих, чтобы получить силу.
И все из — за кровного родства с ними.
Теперь она была тут, и Родес не был мертв. Мы должны были радоваться. Но я не могла ощущать такое. Я не могла даже думать.
И я приняла решение, сделала два шага вперед и раскрыла объятия.
— Розамонд? — тихо спросила я.
Она сморгнула слезы, ее светло — коричневая кожа сияла в свете солнца, попадающего на льющиеся слезы.
— Я не смогла Увидеть… — она вдруг оказалась в моих руках, ее голова легла на мое плечо, и я крепко обняла ее, пытаясь утешить, хотя не была уверена, что у меня это получалось.
— Все хорошо, — прошептала я, водя ладонями по ее мягким темным кудрям, запуская в них пальцы. — Все будет хорошо.
— Знаю. Должно быть, — сказала она и отодвинулась от меня.
Она снова вытерла слезы, а потом расправила плечи.
Розамонд было около четырехсот лет, насколько я помнила. Она видела ужасно много дней, видела куда больше, чем я могла представить, но я утешала ее. Или, может, только я могла понять в тот миг, и у меня было время на утешения. Все остальные были заняты, готовились к пути и тому, что будет дальше.