Из двух зол...
Шрифт:
Ненависть просится из берегов,
Ненависть жаждет и хочет напиться
Чёрною кровью врагов!
В. Высоцкий. Ненависть.
Весь день меня не покидало ощущение, что я где-то крепко налажал. Но где и в чём? Всё вроде складывалось на редкость удачно. И мелкая с близнецами утром чувствовали себя просто прекрасно. И в Заозерном вопреки опасениям никаких проблем не возникло. Видимо Паше
Я думал вечером успеть разгрузить часть груза, когда Толстый подал просто гениальную в своей простоте идею. Ну и что с того, что мы не смогли завести остальные грузовики на стоянке? Этот, главное, на ходу! Просто подъезжаем, отцепляем прицеп с фурой от грузовика на стоянке и едем на погрузку с новым прицепом! И даже разгружать не надо! Вполне может хранится и в фуре. В рядок эти прицепы ставь и вот он тебе - готовый склад. Ну гениально же! И как я сам раньше до подобного не додумался?
Так что возвращался я с Заозерного в весьма приподнятом настроении... И тем больнее вышел удар реальности.
Поначалу, стоило нам проехать кольцо, как я увидел бегущую прямо по трассе нам навстречу фигурку. Я поднапрягся. Сбавил скорость. Эльба на пассажирском сидении тоже занервничала. Достала свое ружье. Приготовилась.
Приблизившись поближе я узнал в бегущей фигурке Настю. Но беспокойство только усилилось. Что она тут делает? Что-то случилось? И... Почему она в крови? Затормозив возле девочки я выскочил из кабины. Метнулся к ней.
– Настя... Что случилось? Ты почему в крови?
В ответ она лишь разрыдалась. Буквально захлебываясь собственным плачем. Я обеспокоенно развернул её к свету, пытаясь рассмотреть раны. Неужели опять собаки? Стая в поселке?
– Настя? Ты ранена? Что случилось?
– со все возрастающей паникой расспрашивал я, пытаясь оттереть от крови ее ладошки, поданным выскочившей Эльбой, полотенцем.
– Даню... Убили...
– наконец прорвалось осмысленное, сквозь детский плач.
– Кто?
– враз охрипшим голосом просипел я, словно получив сокрушительный удар под дых, и лишился дыхания. Воздух решительно отказывался заходить в легкие, как будто мгновенно превратившись в камень. Весь воздух. Не пошевелится, ни вздохнуть... Вы пробовали когда-нибудь дышать, чем-нибудь твердым как камень? Вот и у меня не очень получалось.
– Левашовские...
– А вот Насте явно легчало. Нет, она не престала плакать и не успокоилась. Но скинув груз своего знания на нас она уже могла, по крайней мере, хоть как то реагировать и говорить.
– Восемь человек. С ружьями и автоматами. Мы к Дане пошли, а там эти... Даня нас прогнал, мы побежали... А он стрелять начал. Чтоб они нас не заметили... А его убили... Ратик побежал ребят уводить в лес, а я крюк сделала и к Дане вернулась. А он уже мертвый лежит там... А-а-а-а...
– А кровь у тебя откуда?
– поднимающаяся изнутри волна ненависти прожгла камень и позволила-таки сделать первый шипящий судорожный вдох.
– Это Дани-и... Я к нему... А он...
– Ясно, - медленно выпрямился я. В глазах темнело. Слепо глянув на Эльбу, я протянул к ней руку и хрипло потребовал: - Дай!
– И, видя непонимание на ее лице, коротко рыкнул: - Ружье!
Девушка торопливо протянула требуемое. И без напоминания выгребла из карманов патроны.
– За руль. Забирай Настю и вези всех к Ваське. Сидите там. Ждите новостей.
– А ты?
– не тронулась с места девушка.
– Выполнять!
– яростно зарычал я, чувствуя как между глазом и моим шрамом начинает мелко вибрировать какая-то жилочка. Нервный тик. Эльба, видимо, это тоже заметила, ибо проглотила готовые сорваться с языка возражения и молча повела зареванную Настю к кабине грузовика.
Я же повернувшись медленно пошел в поселок. Я словно разучился ходить и каждый следующий шаг требовал от меня осознанных усилий. За моей спиной взревел двигатель КамАЗа - Эльба начала неуклюже пытаться развернуться. Я не оборачивался. Все мои силы уходили только на одно: как бы совладать с раздирающим меня изнутри бешенством. Казалось, попадись мне сейчас навстречу кто-то из этих налетчиков и я, позабыв про ружье, кинусь на него с голыми руками. Вцепиться скрюченными судорогой пальцами в горло, душить, рвать, ломать...
Справиться не получалось. Это плохо. Так я лишь сам сгину не поквитавшись с врагами. Глупо и нелепо. Нет. Так нельзя. Пусть. Пусть будет ярость. Пусть будет Ненависть. Но и её нужно контролировать. Не управлять, нет, управлять ею невозможно. Направлять. Не бороться с ней. Отдаться ненависти полностью. Помочь ей!
Стоило принять это решение и в голове словно прояснилось. Нет, бешенство никуда не делось, но я, по крайней мере, смог соображать. С трассы тут же сошел к дачам и пошел улицами. Медленно. Перебегая от одного дома к другому, только троекратно убедившись в безопасности маневра. Давайте поиграем, сволочи. Я за этот месяц выучил здесь каждый домик. Каждый сарай. А как вы ориентируетесь тут? А?
И эта тактика сработала. Ну, по крайней мере, я первым заметил противников. Нет, так-то я сначала увидел маму Таню с Аней и со всем выводком мелких. Видимо они пытались сбежать из садика, но уж очень долго! Видать провозились, собираясь. Ну как тут скроешься? И я ведь чуть не выскочил им навстречу!
Но в этот момент из проулка выскочили они... Левашовцы. Шесть человек. С оружием. От количества стволов делалось дурно. Это моща.
Приготовив свой ствол, я присел за забором из горбыля, в щелочку оценивая ситуацию. Ярость гнала вперед. Убить, уничтожить. Защитить своих! Но остатками сознания я удерживал себя на месте. Рано! Прицельно выстрелить я смогу только раз. Дальше будет не до выцеливания. Так что этот выстрел должен быть точным. Не спешить!
И, потому, оставшись на месте я стал свидетелем как левашовцы, словно стая овчарок, сбила в кучу испуганное стадо детишек. Мышцы просто судорогой сводило от дикого желания выскочить туда и всех порвать. Нельзя. Даня вон так уже навоевался... А мне так глупо сдохнуть нельзя!
А между тем Андрюшка, самый боевитый и, потому, вечно непослушный Андрюшка сбежал! Вот просто развернулся и ломанулся по улице. Причем как раз в мою сторону! Умница! Давай, Андрюха, жми!