Из Двух Зол
Шрифт:
Хватит сидеть и жалеть себя, надо перестать прятаться за роговой оправой очков и выдавать себя за другого человека. Да, я любила Артема, но почему мне должно быть стыдно за свои чувства? И даже если вдруг мои чувства к Сэму окажутся серьезными, я не стану жалеть об этом. Просто уеду далеко, туда, где востребована, туда, где знаю что и как делать.
Глава 21
О Сэм вошёл в комнату брата, распахнул его шкаф и достал первую попавшуюся одежду — джинсы, майку. Посмотрев на себя в зеркало, недовольно поморщился и взъерошил волосы. Он сам поедет к Саше и
Ему пришлось вызвать такси — на их арендованной машине уехал Зак. Пока шёл до подъезда девушки, несколько раз одергивал себя — слишком строгое выражение лица, очень уж твёрдая походка. Надо взять себя в руки. Сейчас он — Закари Злобин.
В подъезде было сумрачно. Прямо из-под ног с громким мяуканьем выскочила кошка. Сэм чертыхнулся и стал подниматься на нужный этаж. Некоторое время постоял у двери, переминаясь с ноги на ногу. Правильно ли он поступает, примеряя на себя личину своего братца? Если Саша когда-либо узнает об этом, то вряд ли простит ему. Но отступать поздно — вот он, стоит у ее дверей, и только она отделяет их друг от друга. Сэм прикоснулся к кнопке звонка, нажал, замер в ожидании. Из глубины квартиры послышались лёгкие шаги. Она босиком. Черт побери! Да что ему за дело босиком она или нет? Сэм сглотнул нервный ком в горле. Он — Зак. Он — Зак.
Дверь распахнулась перед его носом, он услышал «Ой!» и криво усмехнулся.
— Привет. Разрешишь войти?
Она застыла на пороге с расширенными от удивления глаза и губами, сложёнными буквой «о», которые так и хотелось залепить поцелуем.
— Зак? Ты?
Здесь и признаться, но он просто кивнул, обернулся, поглядел по сторонам.
— А есть какой-то другой Зак?
— Да проходи, конечно, — девушка рассмеялась, втягивая его внутрь за руку. — Закрыв за ними дверь, Саша растерянно взмахнула руками. — У меня беспорядок, но, знаешь, пойдём в кухню, я сделаю нам чай. У меня как раз есть хорошее домашнее печенье. А может, ты хочешь кофе? Или вообще голодный? Зак, проходи…
Саша говорила быстро, и видно было, что и смущена визитом и растеряна.
Мужчина прошёл в тесное помещение кухни. Саша уже наливала воды в чайник.
— Ведь ты будешь чай?
— А кофе не остался? — спросил Сэм и тотчас же прикусил язык.
Девушка повернулась к нему, удивлённо приподняв брови.
— Кофе?
— Ну, Сэм говорил, что ты просыпала его. Да и у самого брательника был тот ещё видок, — мужчина хохотнул. Черт, надо следить за базаром.
— У меня есть растворимый.
— Нет, спасибо, чай вполне устраивает.
Сэм следил за суетливыми движениями девушки. Создавалось впечатление, что Саша хочет что-то спросить, но никак не решится.
Наконец, когда чай был приготовлен, варенье в вазончике и коробка с печеньем стояли на столе, и больше нельзя было избегать разговора, девушка села напротив.
— Как ты, Зак?
— Нормально, а что?
— Как что? Тебя пытались отравить! Хорошо не убили.
— Голова сильно болела.
— Наверное, это не совсем мое дело, но… мы должны найти эту девицу.
— Не надо, — Сэм махнул рукой. — Это дело полиции.
В глазах девушки плясали тревожные огоньки. Сэм, как ни хотел, не мог отвести взгляда от ее лица, чуть приоткрытых губ, от слегка подрагивавших
— Зак… — Она моргнула, перехватила его руку и серьезно посмотрела на мужчину. — Может, нам все-таки надо кое-что прояснить? — Он улыбнулся, приготовился слушать. — Два дня назад ты предлагал мне выйти за тебя замуж, пел дифирамбы и ещё… еще ты сказал, что сразу влюбился меня. И когда мы целовались там… и в электричке… — Саша подняла глаза на мужчину и, увидев как, тот покраснел, хмыкнула: — А сам, едва мы уехали с твоим братом по делам, тут же бросился мне изменять…
Сэм не мог поверить своим ушам. Ему пришлось опустить глаза, чтобы девушка не видела кипевшую в них ярость. Ах, значит, Зак уже успел и здесь травку потоптать?! Хорош гусь!
— …Как вообще можно говорить о чувствах серьезно, если едва я за порог — и ты уже лезешь под юбки? — продолжала Саша.
— А ты? Откуда я могу знать, что между тобой и моим братом ничего не было там, в этой глухомани?
Сэм ждал ее ответа, ждал с замиранием сердца и сам не мог объяснить себе почему.
Девушка подняла на мужчину кристально чистые невинные глаза и просто сказала:
— С Сэмом? — улыбнулась. — Конечно, нет. У меня ничего не может быть с твоим братом. Он же неживой. Думает только о бизнесе. Самый настоящий робот. И совершенно не в моем вкусе… — Наступила тишина. Слышно было, как жужжит одинокая муха, пытаясь выбраться на волю. Сэм смотрел на Сашу исподлобья. — Мне нравятся такие, как ты, Зак, — девушка покачала головой и, протянув руку, погладила мужчину по плечу. — Ты живой и человечный, а вовсе не зачерствевший, как старая буханка хлеба… Как Сэм.
Миг, и мужчина вскочил, опрокинув табурет. Склонился, тяжело дыша, над девушкой. Его ладони стиснули хрупкие плечи, вызывая у Саши всхлип-вздох. Одним движением Сэм приподнял ее со стула и сжал упругие девичьи ягодицы. Губы жёстко смяли мягкий рот, вонзая внутрь язык. Она не сопротивлялась, наоборот — отвечала почти с такой же страстью, жадно терлась бёдрами об его, вызывая у Сэма нестерпимое желание овладеть девушкой прямо на кухонном столе.
— О, Зак, какой ты… — наконец, до его сознания дошёл жаркий шёпот, срывавшийся с губ Саши во время кратких перерывов между поцелуями.
«Зак».
Сэм отстранился на миг, затуманенным взглядом уставившись на девушку. Она хочет не его. Его брата. Саша стояла перед ним, дрожащая, веки закрыты, губы разбухли. Пальцы по-прежнему вцепились в его плечи.
— Извини, — он едва нашёл в себе силы, чтобы оторвать их от себя. — Не сейчас. — Сделал два шага назад, пригладил взъерошенные волосы. — Мне надо идти…
Быстро вышел за дверь, боясь повернуться и встретиться с ее взглядом. Ему надо было слишком о многом подумать.
Глава 22
В глазах было темно, сердце аллюром скакало в груди. Я почти потеряла ощущение реальности и пришла в себя, услышав в прихожей хлопок. Прижав ладони к горящим щекам, лбом прислонилась к стеклянной кухонной двери. Он ушёл. Сэм ушел.
Не знаю, сколько я так стояла, проигрывая снова и снова наш разговор и что за ним последовало, усмиряя в себе мешанину взрывных чувств, и вдруг мне стало ужасно смешно. Сначала я хихикнула — один раз, второй, а затем громко захохотала, осев на пол.