Из двух зол
Шрифт:
И все же на третий день, перед самым рассветом, сигнал прозвучал. Комендант объявил тревогу. А сам вместе с биологом бросился в обход поля, чтобы отрезать животному путь к отступлению.
Они пробирались сквозь заросли, стараясь не шуметь. А животное — оно не то чтобы шумело, но, кажется, не стремилось ускользнуть незамеченным. Во всяком случае, им было слышно, как оно рвет колосья.
Наконец, голубое солнце Феликсы взошло и осветило того, кого они искали. От неожиданности Хафнер опустил ружье, но мгновение спустя вскинул его снова и, сжав зубы,
— Не стреляйте! — Марн грудью заслонил цель.
— Я здесь комендант, — злобно прошипел Хафнер. — А это опасный…
— Опасный, — подтвердил биолог, — и поэтому — не стреляйте! Вы понимаете? Здесь прошло всего два года… На Земле на это ушли миллионы лет!
Хафнер медлил, но ружья не опускал.
— Неужели вы до сих пор так ничего и не поняли? — напирал на него биолог. — Веками мы не можем справиться с нашими собственными, земными крысами, так каким же чудом вы хотите…
— Тем более следует начинать сейчас же, — резко возразил Хафнер.
Марн потянул вниз ствол его ружья.
— Нет, вы все еще ничего не поняли! Здесь действует закон прогресса: после тигров появилось это. А если не повезет и этому продукту эволюции, что они породят в следующий раз? С тем, что появится после, я предпочел бы не ссориться…
Оно услышало их голоса. Подняло голову и осмотрелось, а потом не спеша направилось в сторону рощи.
Биолог негромко окликнул его. Оно остановилось в тени деревьев.
Хафнер и Марн положили ружья на землю и медленно пошли туда. Руки они протянули в стороны в знак того, что идут без оружия.
Оно вышло из-за деревьев навстречу. Голое — не успело еще придумать себе одежды. Оружия у него тоже не было. Оно сорвало с дерева огромный белый цветок и несло его перед собой в знак мира.
— Поразительно, — пробормотал Марн. — Выглядит взрослым, хотя этого никак не может быть… Страшно хотелось бы мне осмотреть…
— Меня больше беспокоит, что у него на уме, — угрюмо отозвался Хафнер.
Западня
Его закутывали в холодную, как лед, простыню, пропитанную какими-то сильно пахнущими специями. Закутывали плотно, так, что пальцы ног дико болели, а руки дрожали, не переставая. Странное дело — у него еще существовали пальцы и, кажется, глаза. Раскрыв их, он попытался посмотреть. Все казалось туманным и расплывчатым, словно снятым не в фокусе.
— Отдыхайте. У вас все в порядке.
Именно это услыхал он, когда впервые почувствовал холод и запах специй, — именно эту фразу снова произнес незнакомый голос.
— Мммм, — промычал Жэдивер. Попытка поднять руку не удалась — он не смог ею и пошевельнуть.
— Что случилось?
— С вами произошел несчастный случай. Припоминаете?
Нет, он не помнил.
— Спите — поговорим позже…
Он ощутил, как что-то острое вошло в тело. На мгновение свет, слабо пробивающийся сквозь опущенные веки, вдруг усилился и внешний мир, о котором он сейчас не смог бы сказать ничего определенного, возник в его воображении во всем своем ослепительном
Сколько прошло времени, пока Жэдивер окончательно проснулся, он не знал: возможно — несколько дней, возможно — считанные минуты.
В комнате стоял госпитальный запах. Жэдивер попытался приподняться и сесть, но это оказалось свыше сил. Он долго лежал неподвижно и смотрел в зарешеченное окно; кто-то вошел.
— Будет жить, — сказал тот же знакомый женский голос.
— Вы думаете?
Он не мог повернуться, но знакомый запах доносился из-за спины, и ему страшно захотелось увидеть, от кого он исходит. Благоухание, казалось, пропитывало женщину насквозь. Благоухающий лед — вот с чем можно было ее сравнить.
Она присела, и он смог, наконец, увидеть волосы — темно-медные и платье — темно-зеленое. Нет, нет, она не походила на робота и потому не могла быть ни дежурной сестрой, ни дежурным сторожем. Логично было считать ее доктором — полицейский врач, как это ему раньше в голову не пришло…
Тадеус Жэдивер вздохнул.
— Я еще пригоден на что-нибудь?
— Сейчас — нет… Возможно, в будущем вы сможете приносить пользу, но это уж не мое дело, — прозвучал ровный голос.
Жэдивер попытался улыбнуться и поднять странно забинтованную руку.
— Спасибо.
— Я буду ухаживать за вами, но лишь половину положенного времени. А вообще-то уход за больными — дело «комбо».
— Что значит «комбо»?
— То, что слышали… Комбинированный человекоподобный врач-робот. Все госпитали пользуются ими. Робот более аккуратен и чуток, и ему не хватает лишь умения выносить окончательное суждение о больном. В сложных случаях мы работаем вместе.
Он все еще не мог вспомнить, что же с ним произошло.
— Я был в тяжелом состоянии?
Твердый рот, кости скул разбросаны слишком широко. И все же общее впечатление приятное — и было бы еще приятней, чувствуй он в ней чуточку больше теплоты.
— Будь вы наблюдательней, вы бы уже заметили, что каждый дюйм вашей кожи заменен синтетической тканью.
Склонившись, она взяла его кисть, упакованную в светлый губчатый кокон; опытным движением высвободила из корки кончики пальцев.
Жэдивер посмотрел и отвернулся.
— Целлофан, — сказал он.
— Не горюйте, ваша кожа заменена искусственной, но через некоторое время она станет совершенно нормальной.
— Рад слышать, — отозвался Жэдивер. — То, что случилось, выглядит весьма занимательно, но мне что-то не очень хочется выступать в роли анатомической модели…
Поднявшись со стула, она ухитрилась продемонстрировать значительный интерес к происходящему.
— Потребовалось ошелушить сгоревшую часть, а когда вы оказались совершенно ободраны, мы обернули вас в синтетическую кожу. Затем надели и сбрызнули бандаж. Новые формы тела с синтетической добавкой подобны типографским матрицам. Постепенно все вернется к нормальному виду. Ваша новая кожа даже станет более устойчивой против воздействия химических реактивов и болезнетворных микробов.