Из дыхания и разрушения
Шрифт:
Теперь я покраснела.
— Тихо. Иди и думай о Люкене.
— Может, буду. И, Лирика? Не считай себя посредственной. Когда ты во что-то вкладываешь силы, у тебя получается чудесно. Ты можешь спотыкаться сначала, но как только принимаешь решение, ты становишься в этом лучшей. Не забывай это. Ладно?
Она пошла к костру, который развел Родес, с тушенкой в банке в руке, а Родес оказался передо мной с интересом на лице.
— Что такое? Что-то нужно?
Он что-то пробормотал под нос, что я не уловила. Я встала,
— Люкен в патруле. Если Брэлинн не против, я отвлеку тебя от приготовления ужина, чтобы мы начали обучение, — он нахмурился. — Я могу помочь с Воздухом и Водой, но что делать с Землей и Огнем? — он сдвинул брови сильнее. — Нам придется поискать того, кому можно доверять, чтобы тебя обучили им. Это будет проблемой. И я не буду говорить о Духе… хотя Розамонд может найти кого-то для нас. Когда мы отыщем ее.
— Я сделаю ужин сама, — крикнула Брэлинн. — Иди и все выучи, Лирика.
Казалось, под поверхностью происходило что-то еще. Но я не могла спросить его обо всех темных тайнах. Я не имела права.
— Хочешь сказать, что я точно раскрою все силы? А вдруг я просто повелитель Воздуха, который не знал об этом?
Родес покачал головой, нежно провел пальцем по моему подбородку.
— Я знаю. Просто знаю. И это не помогает, да?
Я тихо рассмеялась.
— Не так сильно.
— Идем на поляну, я покажу тебе немного магии Воздуха. Ничего слишком опасного или сильного, просто мелочи, мысль, что ты можешь держать воздух в руке, тянуть его из кислорода вокруг тебя. Это путь к контролю над способностями.
— Ты про крохотный торнадо в моей ладони? — спросила я, следуя за Родесом к поляне. Я помахала Брэлинн, которая занялась готовкой, и знала, что Люкен был рядом, приглядывал за ней, как и за его лучшим другом и мной. Я не знала, почему так сильно уже доверяла Люкену, но что-то в нем говорило мне, что он сделает все, что было в его силах ради нас троих.
Но Эмори…
Я отогнала мысли о ней из головы. Контроль, который требовался мне для обучения, не поддастся мне, если я буду думать об Эмори.
Когда мы добрались до поляны, Родес повернулся ко мне, и я застыла, не дала себе убрать волосы с его лица. Я и без того ощущала притяжение к этому миру, еще и была связь между нами. И, судя по тому, как он выглядел, он тоже хотел шагнуть вперед, не я одна это ощущала.
Наверное, было не лучшее время, чтобы думать об этом.
Он кашлянул.
— Не торнадо. Этому учатся на высшем уровне. Хотя тебе не нужно учить это. Если желания Розамонд сбудутся, тебе нужно изучить только основы, и все придет из-за твоей природы, а не из-за участия в войне силой.
Я моргнула.
— Это возможно? Я все еще привыкаю к тому, что у меня сила стихии. Что значит участие в войне?
— Мы уже на войне, Лирика. Мы воевали между собой веками. И если что-нибудь резко не изменится, мы будем воевать
Это не звучало приятно.
— И Жрица Духа — якобы я должна это остановить? Как?
— Если бы я знал, не ощущал бы себя не в своей тарелке. Потому я и хочу подождать Розамонд. Я не все знаю. Хоть я близок к короне и истории.
Это дало мне шанс, которого я ждала.
— Корона? Так ты на самом деле принц, как и сказал часовой?
Родес кивнул мне.
— Король Люмьера — мой дядя. Мои отец и мать — лорд и леди, но у меня титул принца, пока мой кузен, следующий в очереди на престол, не заведет детей. Это сложно, и я не обращаю внимания. Я никогда не буду королем. Это не моя судьба, и меня это устраивает. Я обучен быть воином, как Люкен. Мы бились и учились бок о бок почти всю жизнь, хоть у нас разные родословные.
— О чем ты?
Родес зажал переносицу.
— У мейсонов больше титулов и замков, чем в мире людей. Родители Люкена не состояли в браке, когда он родился, и его отец не признал его, так что его зовут бастардом. Но я готов биться с любым, кто назовет его так при нем, и они редко теперь его так зовут.
— Люди бывают жестокими. Мне жаль.
Родес пожал плечами.
— Люкен лучше всех, кого я знаю, и только его я хочу видеть рядом с собой. Пока что он приглядывает за периметром и Брэлинн, а мы с тобой учимся. Так что приступим, — Родес шире расставил ноги, закончив разговор. Меня это устраивало. Мы задели тему, которая ему не была приятной, и я не давила.
Это было не мое дело.
— Делай как я, — начал он. — Шире раздвинь ноги. Вот так. И вытяни руки так, словно зачерпываешь воду из ручья.
— Ладно, — я послушалась, ощущая себя глупо.
— Теперь я хочу, чтобы ты закрыла глаза, подумала о силе в себе. Она легкая, неглубокая, но эта сила течет постоянно. Представь, что ты хватаешься за эту энергию, словно за нить, которую можно намотать на ладонь. Это понятно?
Я понимала, не хотела вдумываться, почему, иначе сбилась бы.
— Да.
— Хорошо. Теперь тяни. Слабо, не дергай. Будто ведешь костяшками по коже.
Я так и сделала и рухнула на попу, ветер врезался в меня с силой, и было сложно даже вдохнуть. Я открыла глаза, увидела перед собой Родеса. Он взмахнул руками, прогнал ветер к высоким деревьям вокруг нас.
— Ладно, это было слишком.
Я скривилась, дала ему поднять меня на ноги.
— У меня не получится.
— Нет, это не проблема. Когда дети учатся этому, они много раз пробуют, чтобы найти нить, еще дольше пытаются потянуть ее. Обычно ничего не происходит, Лирика. Думаю, у тебя просто слишком много силы в тебе, — он выдохнул, а я пыталась понять его слова. — Так что мы начнем медленно. Потому что мне кажется, что, как только ты поймешь основы, торнадо будет меньшей из твоих тревог.