ИЗ ГЛУБИН ГРЕХА В ОТЧИЙ ДОМ Проповеди, интервью, доклады
Шрифт:
Если же мы с вами не будем стремиться уже сегодня, сейчас жить по христиански, по Божьему, то завтра мы окажемся в числе гонителей Церкви. Если не будет живого духовного опыта, то наша религия превратится в нравоучение с одной лишь формой. Из жизни будут устранены только видимые пороки. Михаил Жванецкий в одном из своих фельетонов восклицает: «Папа, что же ты меня так здорово избавил от курения, а это самолюбование оставил?!». Христианство призывает нас вести борьбу с грехом, а не только с его внешними проявлениями. Но сегодня мы слышим призывы к морализму, эстетизму, к чему угодно, даже духовности, но без Бога. Этот призыв к внешнему благочестию, к ложной духовности, к безбожной духовности будет действовать усыпляюще. И когда в обществе заговорят о том, что грядет «мир и безопасность, тогда внезапно постигнет их пагуба, и не
Поразительно, что о Законе Божием вообще не будет идти речи. Нет, конечно же, какие–то из заповедей будут на устах: «не убей», «почитай отца и мать», «не укради». Но об остальных и не вспомнят, не говоря уже о четвертой заповеди, заповеди о субботе.
Наступят, по словам апостольским, тяжелые времена, когда грех будет считаться особенностью характера, воспитания, будет считаться чем угодно, но только не болезнью, разрушающей душу: «люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся» (2 Тим. 3:2–5). Один из отечественных сатириков как–то сказал: «Я не злопамятный. Просто я злой и у меня хорошая память». Смешно вроде бы, «но было бы смешно, если бы не было так грустно». Черное называется белым и наоборот. В романе Достоевского «Бесы» Шатов говорит Ставрогину: «Вы потеряли различие добра и зла». Потеря различия добра и зла — страшная особенность царства антихриста.
Наступит время, когда вообще нельзя будет говорить о специфических особенностях христианства. Нельзя будет открыто обличать пороки, в которых погряз мир. Нельзя будет говорить о важности закона Божьего, потому что заповеди о субботе, зависти, лжи, прелюбодеянии будут казаться пережитком прошлого. «Что естественно, то не безобразно! Долой запреты и ограничения! Больше свободы!» Вот лозунги надвигающегося царства антихриста. Беда в том, что свобода понимается как вседозволенность и безответственность, что в конечном итоге приводит к свободе от совести. Становятся понятными и слова апостола Павла: «Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням» (2 Тим. 4:3). В христианстве же свобода понимается как свобода от греха по милости Божией. Об этом в свое время писал Достоевский: «В нынешнем образе мира полагают свободу в разнузданности, тогда как настоящая свобода лишь в одолении себя и воли своей, чтобы всегда во всякий момент быть самому себе настоящим хозяином».
А теперь к вопросу, когда это все случится. Слава Богу, Господь определенно сказал нам, что не наше это дело исчислять, предсказывать и назначать какие–то даты. Для каждого из нас важно, чтобы наша жизнь и ожидание Второго Пришествия стали одним целым. Чтобы в нашей христианской жизни было состояние, удачно выраженное поэтическим гением Александра Галича: «чтоб не знали, но верили, и роняли слезу». Действительно, «мы ходим верою, а не видением», важно только чтобы постоянным спутником нашей веры была добродетель покаяния. Чтобы мы роняли скорбные слезы покаяния и радостно плакали, испытав прощение Христово. Наше дело, быть верными Христу, Его Церкви, своему человеческому призванию и любви к ближнему, а все остальное в руках Божьих. И тогда, даже если мы будем рассеяны, даже если в глазах окружающего мира мы потерпим видимое поражение, не будем отчаиваться. В конце концов, так уже не раз было в истории Церкви. Честертон сказал однажды следующие слова: «Христианский мир претерпел немало переворотов, и каждый из них приводил к тому, что христианство умирало. Оно умирало много раз и много раз воскресало — наш Господь знает как выйти из могилы…
Сколько раз, при Вольтере, Ларвине, Гуманистах, казалось, вера катилась ко всем чертям, и каждый раз погибали черти». Церковь устоит, устоит в Господе. И даже если мы проиграем, Христос победит. Это будет победа в поражении. В самом конце, когда у нас опустятся руки, Он придет и подарит ту встречу, к которой и Он, и мы долго шли, слишком долго шли… Дай Бог, чтобы не смотря на грядущие бедствия и испытания, мы не потеряли веру в Того, Кто любит нас и желает спасти. Аминь.
ОСУЩЕСТВЛЕНИЕ
(Евангелие от Луки 2:21–38)
В сегодняшнем евангельском чтении мы вновь вспоминаем величественный образ Симеона. Нередко в церковной традиции он именуется как «Симеон Богоприимец». Что это был за человек? О его жизни в Священном Писании содержатся скудные отрывки. Мы знаем только то, что всю свою жизнь Симеон был с Богом. Он не мыслил себя вне служения Господу. И в какой–то момент его жизни Господь одарил Симеона радостным известием, сказав ему: «что он не увидит смерти, доколе не увидит Христа» (Лук. 2:26). Но жизнь шла, годы брали свое, а «утешения Израилева» очи Симеона до сих пор не видели…
В один из дней, согласно евангельскому свидетельству, Симеона посетило вдохновение. Внутри нечто подсказывало ему, что сегодня произойдет какое–то важное событие. И Симеон «по вдохновению пришел в храм» (Лук. 2:27). В этот же день в храм пришла человеческая семья. Семья обычная и, вместе с тем, необыкновенная. Пришла Мария, пришел Иосиф, пришел Господь. Младенец Христос был принесен своими земными родителями в храм. Они вошли в храм и увидели Симеона, а Симеон увидел их. Вернее увидел Его. Того, в Кого верил, Кого ждал, к встрече с Кем шел всю свою жизнь. Симеон увидел Христа. Увидел младенца. Увидел Бога… А потом смешанные чувства: радости, благоговения, удивления, восхищения и даже страха. Симеон помнил о том, что не умрет, пока не увидит. И вот он видит, значит земной путь подошел к концу. Но для него это уже не имеет значения. Он берет Христа младенца на руки. Георгий Бенигсен в одной из своих проповедей красиво говорит об этом: «Старческие руки Ветхого Завета приняли Новый Завет». Да, произошла символическая передача преемственности. Уже разгорался новый свет, Свет Невечерний. Восходило «Солнце Правды для исцеления многих» (Мал. 4:2). Как это дивно: человек берет себе на руки Бога. Это еще одна удивительная встреча — встреча человека с Богом. И как правдиво звучат слова протопресвитера Александра Шмемана: «Жизнь есть ожидание. Симеон ждал всю свою длинную жизнь. И не значит ли это, что он думал, молился, углублял это ожидание, так что, наконец, вся его жизнь стала одним накануне радостной встречи».
С другой стороны, подошла к завершению эпоха Ветхого Завета. Эпоха, когда встретить Господа лицом к лицу, значило для человека умереть. Наступало новое время. Бог пришел к человеку. По верному слову Елены Уайт «В Личности Христа земная и небесная семьи породнились… небо сокрыто в человечестве, а человечество заключено в недрах бесконечной Любви». И с той поры встреча с Господом — это уже жизнь для человека. Все Евангелие говорит об этом. Христос Спаситель встречается с человеком, и плодом такой встречи является — исцеление, воскрешение и духовное прозрение.
А затем мы видим еще Марию — мать Иисуса Христа. Она слышит глубокие слова, сказанные ей Симеоном: «И тебе самой оружие пройдет душу, — и да откроются помышления многих сердец» (Лук. 2:35). Да, действительно «пройдет душу», сердце пронзит, но позже. Спустя десятилетия, на Голгофе. Когда убегут все, кто считал себя близкими Христу. У креста останутся женщины да апостол Иоанн, а еще Мария. Вот тогда это оружие пройдет ей душу. Когда Марии придется пройти самое страшное для матери — лицезрение смерти своего ребенка. Это остро чувствует Анна Ахматова:
Магдалина билась и рыдалаУченик любимый каменелА туда где молча мать стоялаТак никто взглянуть и не посмелНо все это будет потом. А пока Симеон благодарит Господа: «Ныне отпускаешь раба Твоего, Владыка, по слову Твоему, с миром; Ибо видели очи мои спасение Твое» (Лук. 2:29–30).
Во многих христианских традициях существует церковный праздник «Сретение», что в переводе с древнеславянского означает «встреча», а в одном из славянских языков переводится как «радость». Оба этих значения, «встреча» и «радость», раскрывают смысл сегодняшнего евангельского чтения. У Иосифа Бродского есть стихотворение с таким же названием. В нем, как мне думается, красиво и верно передается вся палитра чувств и евангельский подтекст встречи старца Симеона и младенца Христа. Смысл этой встречи передается глубже, нежели изложено мною. Послушайте: