Из глубин
Шрифт:
Только такая «ракета» создавалась явно не для полетов.
Вся носовая часть механизма представляла собой мощную систему буровых головок с устрашающими фрезерами и узкими соплами – видимо, для подачи буровой смеси на рабочую поверхность. Дальше за буром добрую треть корпуса опоясывал спиралью мощный винтообразный шнек с сильно выступающими ребристыми гранями. Пресловутый винт Архимеда, предназначавшийся либо для «вкручивания» машины в породу, либо – для утрамбовки и выпихивания измельченного грунта назад.
Пространство от шнека до кормы занимали выдвижные
Между гусеницами тянулись глубокие желобки. Скорее всего, они служили для отвода измельченной породы во время движения. Кроме того, их можно было использовать в качестве ступеней и выступов, чтобы лазить по этой огромной махине снаружи. Для лазания годились также и маленькие крылышки с острыми передними кромками. Видимо, основным их предназначением являлась стабилизация положения подземлодки, чтобы во время движения она не крутилась вокруг своей оси. Так, во всяком случае, решил Стас.
В кормовой части располагался выдвижной широколопастный гребной винт, до поры до времени утопленный в защитный «стакан». Такой, наверное, используется для хода по воде. По задней кромке торчали подвижные, похожие на лапы гигантских насекомых стальные штанги на шарнирах-сочленениях. Видимо, они толкают подземный снаряд-ракету вперед по прорытому ходу. Или при необходимости тянут его назад.
На сером корпусе, ближе к корме, красовалась надпись «БК-7». Как раз под буквой «Б» Киря возился с люком, подогнанным настолько плотно, что, пока овальная дверца не выдвинулась и не открылась, трудно было даже определить точку входа в удивительную машину.
– Все внутрь! – последовало новое распоряжение Гришко. – Быстро!
Темная металлическая кишка, в которой они оказались, была забита какими-то приборами, панелями, тянущимися вдоль стен грязными трубами и толстыми связками кабелей. Только посередине оставалось небольшое пространство для перемещения экипажа, разделенное переборками и овальными полудверьми-полулюками с двусторонними герметичными запорами, круглыми ручками и маленькими окошками.
Люди в потрохах этого холодного безжизненного монстра казались такими же лишними, неуместными и ненужными, как огненные искры в чашке с водой. Или как лучезарная улыбочка на озабоченном лице Колдуна. Тем не менее, едва войдя внутрь, люди наполнили машину деловитой суетой.
В темноте вспыхнули фонарики. Причем, не ясно было, то ли подчиненные Гришко вытащили их из карманов, то ли взяли уже где-то здесь, в субтеррине.
Полковник сыпал быстрыми короткими приказами:
– Задраить… проверить… запустить… отсек управления… боевой отсек… реактор… система… связь… ходовая… навигация… бур…
Стас улавливал лишь отдельные слова, а понимал в происходящем еще меньше.
Кто-то
С грохотом закрылся люк шлюзовой камеры, через которую все они попали в подземную лодку. По гулкому металлическому полу загремели быстрые шаги. Залязгали двери внутренних перегородок.
А еще некоторое время спустя мертвая машина пробудилась и ожила. Пол под ногами завибрировал, загорелись – и довольно ярко – лампочки под потолком. Что-то где-то заурчало, зарокотало.
Каждый «ашник», судя по всему, знал свое место. Все хорошо представляли, что нужно делать или как не мешать тем, кто что-то делает. Все, кроме Стаса.
К счастью, Колдун взял шефство над растерявшимся «гэшником». Протащив его по кишке-коридору через перегородочные двери, Илья втолкнул Стаса в какой-то тесный закуток.
– Жилой отсек, – улыбаясь по своему обыкновению, пояснил Колдун. – Здесь отдыхают между вахтами.
Стас осмотрелся. Вообще-то «жилой» – это слишком громко сказано. Нет, он не был избалован, но даже после подземной «аидовской» жизни в весьма стесненных условиях тут ему казалось ну очень некомфортно.
Пара узких коек одна над другой и такой же узкий проход – вот, собственно, и все «жилье». И кстати… Если это место предназначено для отдыха между вахтами, то какими изматывающими тогда должны быть вахты?
– Ничего, привыкнешь, – пообещал Илья, многозначительно хмыкнув.
Что ж, по крайней мере, здесь им никто не мешал, и они ни у кого не путались под ногами. Это сейчас главное.
– Располагайся, – посоветовал Колдун все с той же дурацкой ухмылкой. – Чувствуй себя как дома. Теперь твой дом здесь, Станислав.
Стас вздохнул. Не самая приятная новость, вообще-то. Но остаться снаружи и быть сожранным камнегрызами было бы хуже.
Под потолком захрипел упрятанный где-то за трубами и кабелями динамик.
– Внутренняя связь работает. – Стас едва узнал искаженный голос Веры.
И сразу же…
– Додик, что с реактором?! – спросил в динамике голос Гришко.
– Запуск, – ответил атомщик. Вообще-то нельзя было сказать, чтобы его дребезжащий голос излучал оптимизм. – Первая стадия. Пока без осложнений.
Стас поежился. Это Додиково «пока» ему не понравилось сразу. Какое-то не очень внушающее доверие словечко.
– Михеич, проверка общей системы! – снова Гришко.
– Проверка идет, – прогундосил Михеич. – Система пашет. Вроде как.
«Вроде как» вообще-то тоже ненамного лучше, чем «пока без осложнений». Но Гришко сейчас к словам не цеплялся.
– Киря, боевой отсек? – полковник продолжал опрос.
– К бою готов, – бодро отрапортовал начохр. – Пулеметная турель выдвинута. Прицелы открыты.
– Без команды не стрелять.
– Есть.
Хрипловатая внутренняя связь становилась все более внятной: видимо, Вера что-то настраивала по ходу дела.
– Доложить о готовности к старту, – потребовал Гришко.
– Готовность реактора сорок восемь процентов, – после секундной заминки отозвался Додик. И добавил: – Рано еще.