Из глубин
Шрифт:
– Ты не остался там, внизу? – Стас смотрел на призрака, который сейчас вовсе не казался таковым.
– Мне там делать нечего, – пожал плечами Илья. – Да и места для меня там не нашлось бы.
– Потому что ты умер здесь?
– Не в этом дело. – Колдун поморщился. – Там вообще не хватает места. Может, поэтому на поверхности и расплодилось столько мутантов. Грешным душам нужно какое-нибудь пристанище.
Недолгая пауза, которую Стас не стал прерывать.
– Наверное, для исковерканных душ идеально подходят исковерканные тела.
Стас никак не считал.
– Внизу был ад? – спросил он.
– А ты сам что думаешь?
Действительно, дурацкий и неуместный вопрос.
– Но как такое могло случиться?
– Какое такое?
– Издеваешься? – с упреком сказал Стас. – Мы чуть не провалились в преисподнюю!
– Вообще-то не совсем так, – голова Ильи качнулась вправо-влево. – Это преисподняя чуть не дотянулась до вас.
«“До нас” он не сказал, – отметил про себя Стас, – сказал “до вас”».
– В каком смысле «чуть не дотянулась»? Я думал, в ад приходят грешники, а не ад идет к ним.
– Ну, так было раньше. – Колдун снова улыбнулся – слабо, неубедительно и печально. Совсем не так, как улыбался при жизни. – Раньше ад был ниже. Причем ниже настолько, что ваше титановое корыто («Опять “ваше”», – сделал еще одну мысленную пометку Стас) никогда бы до него не докопалось. Но сейчас все изменилось.
– Что все?
– После того, что мы сотворили с нашим миром…
Ага, а теперь – «мы», теперь – «с нашим».
– В общем, слишком много грешников разом отправилось в ад. А что происходит, когда мощный напор давит на плотину? Правильно, плотину прорывает. – Колдун вздохнул и продолжил: – Адские глубины не такие уж и бездонные. А человеческий грех постоянно растет и приумножается. Не всех грешников можно упрятать под землей. Ад трещит по швам, Станислав. Да ты и сам видел одну из таких трещин.
Стас вспомнил пышущий жаром красный провал, над которым прошла субтеррина. Вот, значит, что это было.
– Даже огненная геенна не способна поглотить и переварить всех. В нижнем мире стало слишком тесно. Все, что копилось в нем тысячелетия, уже не помещается там и лезет наружу, как перебродившая брага. Мертвецы, их стражи, их пламя… Уровень ада поднимается, как уровень воды при наводнении. Когда-нибудь весь мир потонет в преисподней.
М-да, печальные перспективы.
– Там, внизу… – Стас запнулся. – Мы пробивались через… – Запнулся снова. – Не знаю. Такое непонятное, аморфное. Мне показалось, это были спрессованные души.
– Ты это хорошо почувствовал, – одобрительно кивнул Колдун. – Правильно почувствовал. Даже в аду есть шлак, который выдавливается наверх в первую очередь. Никчемная пена никчемных душонок.
– И за нами гнались… Кто-то… – Стас наморщился вспоминая. – Какие-то старухи со змеями на головах и факелами в руках.
– Вероятно, эринии.
– Кто? – удивился
– Богини злобы и мести. Они злились и мстили. Вы влезли на их территорию.
– Еще была собака. Огромная. Или собаки какие-то. Или волк. Или волки. Кто это?
Колдун пожал плечами:
– Точно не знаю, но какая разница? Цербер или Анубис, псы Аннуна или волки Корочуна, четырехглазые собаки Ямы или демоны-аралезы, псоглавцы-кинокефалы, вервольфы или волкоподобные слуги Ферсу.
Стас уставился на Колдуна. О чем это он? О ком?
– Ну, или просто мутанты, – закончил тот.
– Просто мутанты?
Колдун качнул головой и бубном:
– После того, что случилось на поверхности, мутации происходят даже в преисподней.
– Ты так много знаешь, – пробормотал Стас.
И знания эти были явно не из области психологии.
– Много, – согласился Илья. – Настоящее познание начинается после смерти. Только не всегда оно приносит радость. Верно говорят, что во многих знаниях – многие печали.
Стас невесело усмехнулся:
– А мне вот и сейчас радоваться не с чего.
Колдун понимающе кивнул:
– Никак не можешь стать здесь своим парнем? Или уже не очень хочется?
«Не можешь?» «Не хочется?» Каков будет правильный ответ? Стас тряхнул головой:
– Пока я не был нужен, на меня смотрели, как на пустое место. Теперь, когда без меня нельзя обойтись, меня выставляют за дверь и о чем-то шушукаются за моей спиной. Это справедливо?
– Это обычно. На самом деле быть лишним и быть незаменимым – это почти одно и то же. От лишних нет пользы, от незаменимых есть зависимость. А люди не любят бесполезных так же, как и тех, от кого зависят во всем. Первых не воспринимают всерьез, вторых опасаются. Поэтому и те, и другие обречены держаться особняком.
Тебя сейчас сторонятся потому, что ты видишь и слышишь больше других и больше других знаешь. И это понятно. Твои видения внушают страх окружающим, твои знания их тревожат. Никто ведь не может повлиять на то, как ты используешь свои возможности и своё знание.
Стас слушал и молчал.
– Ты хотел перейти из сектора «Г» в сектор «А», но в своем стремлении перескочил «ашный» уровень и ушел дальше, а назад уже не вернуться. Поэтому просто будь тем, кем являешься.
– Быть, кем являешься, и теряться в догадках о том, что говорят обо мне другие?
Колдун задумчиво погладил бубен колотушкой:
– Тебя это так сильно беспокоит?
– Не знаю. Беспокоит вряд ли. Мне просто неприятно, что от меня запираются, как от какого-то ожившего мертвеца… Извини, Колдун. Не принимай на свой счет.
– Ничего. – Илья скупо улыбнулся и сразу посерьезнел. – Но вообще-то я полагал, что ты будешь умнее, Станислав. Да и о полковнике я был лучшего мнения.
– Не понял.
– Разве закрытые двери мешают тебе видеть? Разве для того, чтобы слышать, тебе обязательно нужна включенная внутренняя связь?