Из книги «Набрать высоту»
Шрифт:
— Ну, тип! Вечно ему больше всех надо! Ни у кого нет колодцев — и ничего, а у него, видите ли, — возле самого дома!
Чтобы летом не было пыльно и жарко, человек посадил вдоль улицы деревья, и уже через несколько лет шумела прохладная листва, к осени под тяжестью плодов гнулись вниз ветви. Люди рвали сладкие плоды, сидя в тени, сплевывали косточки и возмущались:
— Тьфу! Раньше была улица как улица. Куда ни глянешь, горизонты какие-то. А теперь?! Как в лесу живем, честное слово! И что ему, больше
Умирая, человек попросил похоронить его на кладбище рядом с отцом и матерью.
— Ишь ты, какой хитрый! На кладбище и так не повернуться, а его, видите ли, возле папы с мамой положи. Все не как у людей.
И похоронили его в стороне на высоком холме.
Глядя издали на его могилу, люди говорили:
— Вот, полюбуйтесь! Все лежат на кладбище друг на друге, понимаешь! А этот разлегся на холме, как у себя дома. Ему и при жизни больше всех надо было.
И люди начали хоронить своих близких на холме, рядом с могилой человека.
Человек-птица
У него была мечта — летать!
Он мечтал утром, днем, вечером, мечтал изо всех сил, и однажды к утру у него выросли крылья. Не бог весть какие, но крылья. Он замахал ими и полетел.
Честное слово, полетел!
Ах, какое это было счастье — лететь!
Увидев в небе стаю птиц, человек полетел к ним. «Привет, птицы!» — крикнул он и засмеялся. Птицы переглянулись и спросили:
— А ты кто такой?
— Я человек, который мечтал летать.
— Ах, человек… Ну так мечтай, где положено. Лети на землю!
Человек полетел на землю. Там были люди. «Привет вам, люди!» — закричал он и засмеялся.
— А ты кто такой? — спросили люди, подозрительно заглядывая ему за спину.
— Я человек, который мечтал летать.
— Еще один, — сказали люди. — А ну, дуй отсюда, пока не забрали! Тетерев!
Человек полетел. Он летел над морями и лесами, горами и линиями высоковольтных передач, летел, пока хватило сил. Опустился на крохотный остров, которого не было ни на одной карте. Там на скалах сидели люди с крыльями за спиной.
«Привет! А вот и я!» — сказал человек и засмеялся.
— Привет! — сказал кто-то. — Только не ори, понял?
— Но я человек, который мечтал летать. Братцы, я…
— Тсс! Ты здесь не один, понял? Мечтал, пока не полетел. А раз полетел, значит, мечты больше нет. Отдыхай. — И говоривший устало спрятал голову под крыло.
— Вот чудаки! — человек засмеялся. — Когда есть крылья, как не махнуть за линию горизонта? Интересно, что там?
И человек полетел.
Потому что одним даны крылья, чтобы прятать голову под крыло, а другим дана голова, чтобы летать. С крыльями или без. Крылья обязательно вырастут за время полета.
Умелец
Золотые руки у Федота Березова! Когда в первый раз
Федот — мастер уникальной миниатюры. Вот прямо передо мной на стене висит известная картина «Иван Грозный убивает своего сына». Пронизанное драматизмом полотно выполнено на срезе конского волоса. А всего в картинной галерее Федота двенадцать картин.
Хозяин приглашает нас к столу. Садимся пить чай. На столе — прелестный чайный сервиз на двенадцать персон, расписанный картинами из жизни природы. Весь сервиз состоит из двенадцати маковых зернышек.
Как и все дома в этой деревне, дом Березова славится своим хлебосольством. Дети расставляют баночки с разносолами, вареньем и прочими вкусными вещами, которые достают из холодильника, — его Федот мастерски выдолбил в сосульке, висящей за окном!
Маленькая девочка, очевидно дочурка Федота, просит у папы денег на мороженое.
— Возьми сама, — ласково говорит он и кивает на кошелек, искусно сшитый из шелупайки семечки подсолнечника.
Кошелек лежит на тумбочке возле двуспальной кровати. Весь спальный гарнитур вырезан из цельного зернышка перца.
Обращает на себя внимание обстановка квартиры: тончайшей работы ореховый гарнитур — стол, стулья, сервант, диван, канапе — все из скорлупы кедровых орешков. Уютно смотрятся на стене часы с кукушкой в рисовом зернышке… Каждый час кукушечка выскакивает и что-то истошно кричит.
Подойдем к книжным полкам, сплошь уставленным шедеврами отечественной и зарубежной литературы. Все это каким-то чудом уместилось на кусочке пчелиных сот величиной с ладонь. От меда странички несколько слиплись, но если послюнить палец, можно кое-что разобрать. Отдельно на окне лежит любимая книга Федота — «Три мушкетера» Дюма. Она позаимствована из библиотеки.
А вот и последняя работа Федота: в стеклянной бусинке два крошечных микроба — один в синей маечке, другой в красной. И что характерно, оба в черных трусах.
Их сшила жена Федота — Мария, тоже большая искусница.
Что-то давно пищит за дверьми. Оказывается, это пришла с поля любимая корова Федота Эсмеральда. Мария, гремя ведрами из ольховых шишечек, уходит. Очевидно, пошла доить…
Кстати, все экспонаты в этом доме-музее настолько тонкой ювелирной работы, что их трудно заметить невооруженным глазом. Все эти чудеса можно разглядеть только под микроскопом. Этот микроскоп, увеличивающий в тысячу раз, смастерил Федот в свободное от работы время. Весь сложный прибор с механикой, оптикой смонтирован в зерне озимой пшеницы и лежит в мешке, где этой пшеницы пуда полтора.