Из лучших побуждений
Шрифт:
— Если, Мамору, ЕСЛИ… — все тот же убитый ничего не выражающий голос.
Не понятно, как девочки успели отскочить в сторону. Резко сорвавшись со своего места, Мамору подскочил к другу и с такой силой ударил его по лицу, что тот едва с лавочки не слетел.
— Может хватит ее хоронить?! — кричал студент, пока Нефрит тряс головой. — С ней все будет в порядке! Слышишь?! Соберись, тряпка. Самоедством займешься, после. Сейчас Мако нужен сильный мужчина рядом!
— Чиба! Ты охренел?! — зло заорал Нефрит, готовый если и не убить Мамору, то основательно покалечить.
—
— Мы?! — вскричала Минако. — Да это Мамору…
— Я вас, как единственных вменяемых в этом помещение попросил контролировать ситуацию.
— Зой, все хорошо, — Мамору примирительно поднял вверх правую руку. — Кое-кому следует выпустить пар и снять стресс, а то он сидит тут и подсчитывает во сколько ему обойдутся похороны любимой. Но ты прав, отсюда лучше выйти…
— Мамору… — забеспокоилась Усаги.
— Уса, мы должны в этом разобраться…
Но желание дать сдачи, а заодно и отплатить за все беды, в которых Мамору был хоть и косвенно, но виноват у Нефрита как рукой сняло. Он с жадностью смотрел на Зоя, ожидая самого худшего.
— Подеретесь позже. Сейчас мы займем его голову другими расчетами… Пусть расходы на подгузники прикидывает! Кстати, где Кун?
— Он еще в суде, — ответил Мамору. — Подъедет позже.
— Зой… — бледный Нефрит сжал плечи подошедшей к нему Айно так, что девушка с грустью подумала о синяках, которые там останутся.
— Пошли, Неф, переоденем тебя. Малышей уже перевели в отделение для недоношенных, состояние удовлетворительное. Тебе разрешили с ними познакомиться.
— Мако?
— Сильное кровотечение… ситуация серьезная, но шансы есть. К тому же ее оперирует профессор Томо! Он — гений в этом деле! Ты идешь? Кстати, как ты догадался, что у вас родятся дочки?!
— Меня всегда окружают красивые женщины, — Нефрит нежно улыбнулся.
***
Зой стоял в стороне и молча улыбался, наблюдая, как друг припал к стеклу, отделяющему его от дочерей. Две пары темно-карих глаз расфокусировано смотрели на отца. Малышки требовательно чмокали и кряхтели.
— Им нужна мать, — прошептал Нефрит.
— Слушай, Мамору, конечно уже не самый лучший наш друг, — ухмыльнулся Зой. — Но еще парочка подобных замечаний и я решу, что его метод приведения тебя в чувство действенней, чем мой! Мако выкарабкается!
— Надеюсь, она не очень огорчится, — вдруг улыбнулся Нефрит.
— Чему? Что девчонки — копия их папочки?
— Ты заметил?
— А то! Никаких тестов не надо: волосики темнее, чем у мамы. У Мако рыжины больше. И глазки, похоже, будут все же карими, а не зеленые. Ты расстроен?
— Немного, — признался Нефрит. — Я как-то надеялся, что дома меня будут окружать три зеленоглазые ведьмочки. Ладно, сын будет похож на маму!
Зой подошел поближе и хлопнул друга по плечу:
— Вот это правильный настрой, тем более, что у нас другие проблемы.
— Да, ты обещал рассказать мне про некую Берилл…
От звука этого имени мышцы Зоя напряглись, словно
Стоит ли рассказать другу эту историю прямо сейчас или подождать, пока состояние Мако прояснится? О том, что у нее уже дважды останавливалось сердце и в графе «время смерти» была сделана запись, Зой сказать не смог… Если бы не ассистентка профессора Томо, его юная дочь, все было бы уже кончено.
В медицинских круга репутация Хотару Томо была пугающей. Говорили, что замкнутая, немного «не от мира сего» девушка запросто могла поймать в коридоре коллегу отца и заявить, что его пациент сегодня умрет. Девушка ни разу не ошиблась, при чем иногда случаи были совсем не сложными, но оперативное вмешательство заканчивалось летальным исходом.
Когда старший реаниматолог зафиксировал вторую остановку сердца, он махнул рукой и начал оформлять заключение о смерти, у Ами сдали нервы. Она растолкала именитых коллег и бросилась делать прямой массаж, с такой силой, что наверняка сломала подруге пару ребер. Зой, было кинулся ее оттаскивать, но Хотару поймала его за руку:
— Оставь, у Ами получится! Она еще тут, она хочет остаться…
Затем девушка подошла к Мако:
— Назови одну из дочек Ами.
И в тот же миг приборы запищали, показывая сбивчивый, но стабильный пульс. Врачи продолжили работу. Но Нефриту знать все это было совсем не обязательно. А вот Берилл…
— Я тогда только пришел в госпиталь волонтером, из-за Ами, разумеется. Ничего особо ответственного в волонтерской работе нет, в основном оказание социальной помощи (ну, документы помочь заполнить, позвонить родственникам, отвезти-привезти), но я, естественно, учитывая какой-никакой диплом врача, еще и медицинскую помощь оказывал.
Мою первую подопечную звали Азуми. Это была юная девочка восемнадцати лет. Ами специально попросила меня присмотреть именно за ней, так как жизненная ситуация там была не сахар.
Азуми влюбилась в своего учителя, молодой парень в школе работал первый год, а она — выпускница. Ну то есть потерпи они этот год, никто бы слова не сказал, шесть лет разницы между парнем и девчонкой вполне себе. Но… Азуми забеременела. И, испугавшись разговоров, сбежала из дома никому ничего не сказав.
У нас она оказалась уже в довольно потрепанном виде на последних сроках. Мышонок выхаживала девочку всеми силами. На выходные мы забирали ее к нам, гуляли вместе, пытались ее развлечь. Азуми часто впадала в депрессии и не давала нам расслабиться.
В один из дней, я столкнулся у ее палаты со странной рыжеволосой женщиной. Подумал, что может родня? Но подопечная объяснила, что эта леди из службы опеки. Сначала девушку просто уговаривали отдать ребенка. Мол она юна, без поддержки не справится, а так малыш попадет в успешную семью. Потом начали откровенно запугивать. Откуда-то эта дама, Берилл, узнала, кто отец будущего ребенка и угрожала, что не просто испортит ему карьеру, но засадит в тюрьму. Азуми сдалась и, в момент слабости, подписала документы. Ребенка забрали.