Из неизданных произведений

Лондон Джек

Мастерсон. Нет, дорогая, тебе не следует подходить к двери в такой час. Я посмотрю сам.

Эдна. Все слуги, наверное, спят. Пусть их звонят. Кто-нибудь ошибся дверью. (Мастерсон идете прихожую.)

Полицейский (за сценой). Извините, сэр, что беспокою вас... Мы видели, как в этот дом вошла женщина. Она открыла дверь ключом, она незадолго перед тем сбежала от нас.

Мастерсон. Вы ошибаетесь, офицер. Женщина, которую вы преследовали, просто не могла иметь ключа к этому дому.

Офицер. Нет, точно, она вошла сюда.

Мастерсон. Что за ерунда! Хорошо, не заставляйте меня стоять здесь, на сквозняке. Войдите, если вам необходимо, и посмотрите

сами. (Появляется в прихожей и входит в кабинете сопровождении полицейского офицера и Фрэнка Борта.) Хорошо, хорошо, так в чем же дело?

Офицер. Видите ли, сэр, поскольку этот новый закон вошел в действие, мы вынуждены приглядывать за центральными меблированными домами и ресторанами. Сегодня ночью мы обследовали ресторан с комнатами для встреч. У нас был приказ забирать в участок всех, кого мы там обнаружим. Ну я и повел этого парня с его девицей. Он оступился и притворился, будто вывихнул ногу. А она бросилась бежать и прыгнула в такси. Лица ее я не разглядел, она закрывалась меховым воротником, но была она шикарная по всем статьям. Мы сели с ним в другое такси и поехали следом за этой молодой дамой. Вышла она в соседнем квартале, а мы - не доезжая квартала и наблюдали за ней. Это точно, она сюда вошла. Готов поклясться.

Эдна. Как же вы можете клясться, если толком ничего не видели? Вы просто перепутали и по ошибке погнались за другой машиной.

Офицер (смотрит на Эдну, не поворачивая головы, затем на Барта). Возможно!

Мастерсон. Ну-ну, довольно, офицер! Вы же убедились, здесь только я и моя дочь.

Офицер (бросив многозначительный взгляд на Эдну, - Барту). Полагаю, вы никогда вообще не знали эту молодую даму?

Барт. Нет, не знал!

Мастерсон (выходя из себя, в ярости). Болван! Ты что, осмеливаешься намекать, что моя дочь - это та самая женщина, за которой ты следовал? Это будет стоить тебе твоей службы, ты забыл, в чьем доме находишься? Я Джон Мастерсон (крестится). О, Господи! Что за времена настали? Человека могут оскорбить его собственном доме.

Офицер (изменяет поведение). Не думал вас оскорблять, сэр. Разумеется, это ошибка. Я не знал, что это ваш дом, мистер Мастерсон. Прошу про...

Барт. Офицер, не слишком ли много беспокойств доставили мы этой леди и джентльмену?

Мастерсон. Вот именно! И более того, тащить незнакомого человека из какого-то борделя в дома почтенных людей! Несколько подобных ошибок, и вместо продвижения по службе вы заработаете отставку. (Подходит к столу.) Для вас, молодой человек, это тоже должно послужить уроком. Доброй ночи, офицер. Надеюсь, вы схватите эту потаскушку, кем бы она ни была. Но послушайтесь моего совета и не врывайтесь при ваших поисках в приличные дома. (Офицер собирается уйти. Останавливается в дверях.)

Офицер. Эта леди допустила неосторожность, сэр. Она обронила вот это. (Подает Мастерсону драгоценную брошь, он берет и рассматривает ее.) Должно быть, не из дешевых.

Барт. Как вы можете с такой уверенностью утверждать, что это потеряно моей дамой!

Офицер. Могу. Я абсолютно уверен! Я видел, как эта брошка отскочила от ее платья. Дата и имя владелицы выгравированы на обратной стороне, видите? Жаль, что они не поставили фамилию.

Мастерсон. М-м. Да, чрезвычайно жаль. Это действительно дорогая вещь. Ну, в будущем эта дама будет осторожнее. Вы возбудили мое любопытство, офицер. Что же вы собираетесь с этим делать? Хранить, пока за ней не обратятся?

Офицер. Да, сэр.

Мастерсон. А потом?

Офицер. Ну, после разбора

дела, завтра утром, этой молодой леди ничего не угрожает, если это не попадет в газеты. Мне бы не хотелось, чтобы так получилось, хотя она и обманула меня. Моя обязанность представить ее завтра утром, если я ее обнаружу, перед городским судом.

Мастерсон, Если обнаружите. Но она сбежала, и, находясь здесь, вы ее не разыщете. Не думаю, чтобы молодая женщина с положением, какой, по вашему мнению, она является... э... позволила себе... э... посещать трущобы.

Офицер. Вы, конечно, удивились бы, сэр, узнав, что кое-кто из этих самых важных персон с Пятой авеню вовлечен в эти делишки.

Мастерсон. Разумеется, удивился бы. Ну, хорошо, хорошо, спокойной ночи, офицер. Прошу прощения, что не могу ничем помочь. Мы с дочерью только что возвратились с танцевального вечера, перед самым вашим звонком. Мы никого не видели. Спокойной ночи.

Офицер (направляется к выходу. Возвращается). А брошку, сэр?

Мастерсон. Ах! Да-да, брошку. (Вручает ее офицеру, который выходит, бросив перед этим взгляд на Эдну. Мастерсон провожает их, потом возвращается и стоит, глядя на Эдну, которая едва сдерживает рыдания.)

Мастерсон. Это была та самая брошь, которую я подарил тебе на день рождения... Где ты познакомилась с этим человеком?

(Эдна плачет.)

Мастерсон (подходит к ней). Отвечай!

Эдна. Здесь, в этой комнате.

Мастерсон. Кто он такой? Как его зовут?

Эдна. Он приходил устанавливать телефон.

Мастерсон. Приходил устанавливать телефон? Боже мой! А потом? Как давно ты его знаешь?

Эдна. Три месяца.

Мастерсон. И все это время вы встречались?

(Эдна плачет.)

Мастерсон. Отвечай мне!

Эдна. Да.

Мастерсон. Отказываюсь в это верить... моя собственная дочь! Я лелеял тебя, как принцессу. Ты - это все, что у меня есть. (Ходит по комнате.) А я-то в поте лица, как каторжный, трудился за своим столом, день и ночь, как последний чернорабочий, все для тебя. Для тебя не спал ночами, придумывал, как заработать тебе денег. Твое образование обошлось мне в целое состояние. И я ничего от тебя не требовал. (Подходит к ней.) Просто поверить не могу, что ты способна так отблагодарить меня. Единственной наградой мне была мысль, что ты счастлива, что все твои желания исполнены, что тебе завидуют, на тебя обращают внимание как на дочь Джона Мастерсона, наследницу неслыханных богатств. Единственной моей мечтой было объединить для тебя мои миллионы с каким-нибудь древним титулом. Ты была моей гордостью и утешением, что же ты вытворяешь? Ты завязываешь грязное знакомство с мужчиной, пришедшим установить телефон, встречаешься с ним в центральном борделе, попадаешь в облаву, и полицейский преследует тебя до самой нашей двери. Это же может обнаружиться в любой момент. Если об этом пронюхают газетчики, то, чтобы заткнуть им рот, не хватит целого состояния. Как ты могла?

Эдна. Я хотела жить.

Мастерсон. Хотела жить? А разве ты не жила? Бог свидетель, сколько это стоило.

Эдна. Вот именно! Стоило! У вас на уме только доллары, купля и продажа. Все продается: лошади, дома, земли, капиталы, закладные, титулы, род человеческий, собственное дитя. Купля и продажа так вас поглотила, что вы забыли о том, что женщина - тоже живое существо. Вы смотрите на нее как на вещь для демонстрации драгоценностей - свидетельств вашего великого успеха.

Мастерсон. Назови хотя бы одно свое желание, которое бы не было исполнено. (Подходит к ней)