Из неопубликованного
Шрифт:
– Сколько?! – прошептал Руковяткин, сожалея, что не глухонемой.
– Миллион, – сказал бородатый. – А дешевле не купишь. Бери, не пожалеешь.
Один торговался, так его ножиком в пузо! А у тебя пузо красивое, – он нежно провел ножом по животу Михаила.
– За дырявое можно бы скинуть! – отчаянно тянул время Руковяткин.
Забинтованный внимательно посмотрел сквозь ведро в небо:
– Зато через него звезды видать! А сквозь целое фиг звезды увидишь! Гони миллион!
Мимо промчалась машина, но Руковяткин даже рта открыть не успел. «Если
Вытащить все – отберут!
Он дрожащими пальцами наугад отсчитал половину и вытащил деньги. Стриженный пересчитал:
– Полтора! За полтора ведра, что ли?..
Бандиты заржали.
Руковяткин протянул руку:
– Извините, ошибся!
– Ерунда! Держи персик впридачу, и мы в расчете.
Парни скрылись в кустах.
Руковяткин проглотил персик с косточкой, изо всех сил пнул ведро, оно громыхая полетело с обрыва.
«Сволочи! Год всухомятку ради нескольких дней в Черном море! Нет, нашли, гады!
Пятьсот тысяч на юге – нырнуть в море и вынырнуть! Суки! Зато через дырку в ведре на звезды смогу пялиться! Ведь предлагали ребята в дорогу гранаты! Рванул бы в клочья! Пусть вместе с ними! Лучше умереть смертью храбрых, чем гнить жизнью нищих!
Руковяткин завел машину, мотор взвыл, «жигули» рванули вперед. «Брошусь с обрыва к чертовой матери! Нет. Высоко. Не дай бог разобьешься! Вернуться назад?
Море-то вот оно, рядом. Море без женщин все равно что бассейн без воды. А, может, кто влюбится?.. Разве сегодня на полмиллиона настоящую любовь встретишь?
Не те времена!.. А наплести, как все было? Мол, налетели, ограбили, еле всех раскидал!» – «А сколько их было?» – «Я не считал, но по трупам – двенадцать!» – «А сколько вас?» – «Нас – один»… И она в слезах восхищения.
Бабы любят отчаянных. Не забыть в кустах поваляться, мордуленцию в кровь разодрать. Ведь в каждой женщине дремлет мать. Она мне как мать, а я ее…
Точно! И накормит, и приласкает, и еще счастлива будет рядом с таким вот орлом! …А может, боженька ведром знаки мне делает? Взрослый мужик, а все кузнечиком прыг да прыг… «Женись, Михаил, подобру-поздорову, женись!..» Свет фар вынул из тьмы женскую фигуру, ослепила молодая нога. Руковяткин притормозил. Такая нога остановила бы бронепоезд.
– Желаете подвезти? – гостеприимно произнесла незнакомка.
У Руковяткина перехватило дыхание, будто в зобу застрял персик. Нога тянула ведра на полтора валютой!
Михаил распахнул дверь машины, но тут же захлопнул: «Стоп! Ишь раскатал губу. А если снова ведро! То с дыркой, это с бабой!» Руковяткин зорко огляделся вокруг. Кроме сумасшедших ног да трех кустиков, никого! Значит, есть бог на свете!
Выйдя из машины, Руковяткин, облизнувшись, спросил:
– Неужели такую красавицу никто не подвез на край света? Мадам, прошу!
Незнакомка сделала полшага вперед и охнула, надломившись. Михаил подскочил, свел дрожащие руки на талии и тут, упершись глазами в асфальт, увидел
– Дело пахнет ведром! – старея, подумал Михаил и почему-то спросил: – Скажите, вода в море есть?
– Утром была, – ответил пузатый, жонглируя ножиком.
– Слышь, друг, купи ведро! Последнее, по дешевке отдам! – сказал тот, что был с пистолетом.
Руковяткин взвыл:
– Братцы-сволочи! Где же вы раньше были! Уже покупал!
– Купил – предъяви! – приказал третий пропитым голосом.
Руковяткин в сердцах саданул кулаком по машине:
– Выбросил! Но, честное слово, купил! Простому человеку в один год два ведра не поднять!
– Твои проблемы. Без ведра на юге опасно. Два лимона – и все море твое!
– Товарищи! – Руковяткин чревовещал, потому что губы не шевелились, а звук шел. – Нету двух лимонов! Обыщите! Я за то отдал полтора! Я же не знал, что у вас антикварные ведра! Не иначе ведро работы самого Фаберже!
– Ведро – люкс! Из Эрмитажа! – пропитой достал из кошелки ведро. Сплющенное, без ручки, ведро сильно воняло.
– Видал-миндал! Складное! – Мужик играючи развел края ведра в стороны и так же легко сложил.
– А где ведровая ручка? Нет ручки! Нет! – скулил Михаил, вдыхая вонь из ведра, понимая, что нюхает это не в первый раз и, увы, не в последний!
– Вообще ведер нету, а они с ручкой требуют! Обнаглели к ночи совсем! – встряла бывшая хромая девица с отвратительными ногами.
– Гони два лимона и разойдемся живыми по-хорошему, – бандит с пистолетом прицелился.
– Все, что осталось! Пятьсот! – Руковяткин выхватил последние деньги.
Толстяк пересчитал и поморщился:
– Недостача в полтора лимона. Пахнет расстрелом. У тебя шорты есть?
– Вам нужны шорты! Господи! Что ж вы сразу-то не сказали?!
Руковяткин рванулся к машине, его крутанули обратно:
– Шорты есть – не замерзнешь! Снимай джинсы, куртку, кроссовки. И тело подышит, и, глядишь, недостачу покроешь! Совесть будет чиста!
– Звери! Раздели! Ограбили! – шептал Руковяткин, сдирая джинсы вместе с трусами.
– Постеснялись бы при даме! – сказала девица, с любопытством глядя на голого Руковяткина.
– Прикройся, бесстыдник! – пропитой швырнул Михаилу ведро, вещи запихал в сумку, и мерзкая четверка растворилась в ночи.
Руковяткин стоял голышом на дороге, прижимая к груди ведро. «Столько ведер одному человеку! Боженька, ты не прав! Вернусь на работу, спросят: «А что, Мишенька, привез с юга?» Я скажу: «Вот складное ведерко достал!» – Руковяткин диким голосом взвыл, изо всех сил метнул ведро в ночь и заплакал. Потом долго искал его в потемках, царапаясь о кусты, бормоча: «Мало ли в третий раз с ведром сунутся! Боженька, как сдуреет, говорят, любит троицу!» Михаил нашел ведро по запаху, бережно завернул в тряпочку, сунул в багажник, сел голым за руль, босой ногой выжал газ.