Из Ниццы с любовью
Шрифт:
Сухопарый месье, настолько похожий на хозяйку за стойкой, что мы так и не смогли определиться — он муж или все-таки брат, — грустно улыбаясь, положил перед нами по кожаной папке меню. Мы с Региной с надеждой посмотрели на Стеценко.
— Сейчас, девочки, дайте мне сообразить.
Сашка углубился во французские строчки, а мы с Региной стали оглядывать помещение. Регина незаметно кивнула в сторону женщины, сидящей спиной к окну.
— Посмотри-ка…
Я посмотрела. У окна, откинувшись на спинку диванчика, сидела пожилая женщина, на вид лет семидесяти. Старуха. Но какая величественная!
Про таких говорят — «со следами былой красоты», и пусть лицо ее было морщинистым, и морщины каскадом спускались на шею и терялись в нескромном вырезе топа,
— Нет, вы посмотрите на этих западных теток! — тихо сказала Регина, наклонившись к нам с Сашкой. — Вся в морщинах, места живого нету, кожа обвисла, как на шарпее, а как сидит. Как выглядывает! Королева! Топ — Гуччи, юбка — Александр Мак-Куин, туфлишки — Кристиан Лубутен, сумочка — Вюиттон, естественно. Прикид тысчонок на десять, если не больше, а про цацки я вообще молчу…
— А откуда ты знаешь? — удивилась я.
— Что я знаю? — удивилась в ответ Регина. — Что, сколько это все стоит?
— Нет, что туфли у нее — от Кристиана Лубутена?
— Ты что, Швецова, шутишь? Как можно не узнать Лубутена? Когда она ногой болтает?
Тут уже и Сашка поднял нос от французского меню.
— У Лубутена же на всех туфлях подметка красная, неужели ты не знала? Ты, женщина с высшим образованием… Мне вот интересно, что она забыла в этой дыре? Что это она тут кофеи распивает? А не в Кафе де Пари в Монте-Карло?
— Может, она живет тут рядом, — предположил Сашка, который тоже заинтересовался грандиозной старухой.
— Ага, тогда бы она пешком пришла. А не на «Ламборгини» приехала.
— А с чего ты взяла, что она на «Ламборгини» приехала? — спросил Сашка. Одновременно прозвучал мой вопрос:
— А как она выглядит? — я имела в виду «Ламборгини».
Оба они повернулись ко мне и в унисон протянули:
— У-у-у!
— Ну, знаю я, знаю, что машина дорогая. Но от других ее не отличу.
Регина посмотрела на меня с нескрываемой жалостью.
— Эту отличишь, — заверила она меня.
Муж припомнил, как я прошлым летом решила пойти на автомобильные курсы. На теоретических занятиях я просто отсиживала время, потому что, хоть убей, ни за что не могла понять, как железные детали под крышкой капота заставляют машину ехать. Даже и не пыталась. На Сашкины подколки отвечала, мол, я гуманитарий, так что отстаньте от меня. А после первого занятия по вождению Сашка меня забросал вопросами — на какой машине я ездила, жесткая ли коробка, мягкое ли сцепление. В общем, что-то в этом роде, точно воспроизвести не могу. Я сгоряча сказала, что ездила на «десятке». Потом передумала и сказала про «девятку». Потом отчего-то решила, что это все-таки был «форд». Муж слушал-слушал, потом устало спросил: «Маша, а это вообще машина была? Ты уверена, что не трактор?» Позорище, в общем. И ездить так и не научилась.
Регина кивнула в сторону окна, выходящего на стоянку для автомобилей. Машин там было мало — день будний, да и ветрено. И на фоне скучных «фольксвагенов» и «БМВ» с «мерседесами» немарких цветов, словно праздничная экзотическая бабочка, светилась низкая красная капсула, явно самая дорогая среди своих тоже, в общем-то, недешевых сородичей.
—
— Раритетная, да? — кивнула Регина. Они понимали друг друга, а я была как Митрофанушка.
— Да, года шестьдесят восьмого. Пока еще Ферручио политику определял…
— Саша, это ты с кем сейчас разговаривал? — робко намекнула я на то, что они с Региной говорят о вещах, мне непонятных, и добрый Саша меня просветил:
— Вообще-то, Ферручио Ламборгини выпускал тракторы. Но на них, естественно, сам не ездил, себе прикупил «Феррари». Говорят, он как-то приехал на фабрику к Энцо Феррари жаловаться на сцепление. Энцо, понятно, послал его… трактор клепать, поскольку в автомобилях, тем более спортивных, Ферручио, мол, ничего не понимает. Старикан вернулся к себе, разобрал трансмиссию в своем «Феррари», обнаружил, что многие детали они с Энцо покупают у одного и того же производителя. Пошарил на своих тракторных складах и нашел то, что нужно. Собрал трансмиссию, переманил от Феррари инженера, и в шестьдесят третьем году выкатил свой автомобиль. Не слабее конкурента. Потом компания триста раз переходила из рук в руки, ее и «Крайслер» покупал, и «Ауди»… Но вот эта модель, — Сашка кивнул на яркую красотку за окном, — одна из первых, самых удачных, хотя и не самая скоростная, там предел, по-моему, 250 километров в час, выпущена самим Ферручио, компанией «Ламборгини». Обалдеть, я не думал, что у кого-то она сохранилась на ходу.
— Саша, но это же спортивный автомобиль, — поразилась я, разглядев раритет. — Как пожилая женщина катается на такой машине? Там же низкая посадка, и вообще, неудобно же…
— Почему неудобно? — удивился Саша. — Откинулся, ноги вытянул, — и вперед! Очень даже удобно.
— У богатых свои причуды. — пожала плечами Регина. — А потом, тетка в хорошей форме. Небось, бассейн на вилле, массажисты там утром-вечером, органические продукты, здоровый секс… А после этого можно и на спортивной машинке порассекать, тем более на такой нестыдной.
— Ну ты уж скажешь, здоровый секс. — усомнилась я. — Ей лет-то сколько? Не меньше семидесяти.
— Ну и что? — парировала подруга. — Сама знаешь, женщине столько лет…
— На сколько она выглядит? — влез Сашка, но Регина отмахнулась.
— …Столько лет, сколько мужчине, с которым она спит. Если ему не семьдесят…
Речь Регины вдруг замедлилась, как в неисправном магнитофоне. Не договорив, она уставилась за наши спины, в окна, выходящие на стоянку у ресторана. Мы с Сашкой обернулись вслед за ее остановившимся взглядом, и я сразу поняла причину Регининого ступора: распахнулась дверь и, на ходу снимая мотоциклетный шлем, в «Сезаре» появился предмет наших вчерашних восторгов — тот самый длинноногий мускулистый мачо, супер-самец с дьявольской харизмой. Он даже не вошел, а как-то возник в дверях, которые услужливо перед ним распахнулись, и двинулся вглубь ресторанчика уверенно, не глядя по сторонам, хотя все немногочисленные посетители обратили на него внимание и даже зашушукались.
Сегодня на нем была не черная, а ярко-синяя майка, в пятнах пота — почему-то это казалось очень трогательным, и голубые джинсы. Он прямо-таки наполнил собою тесный ресторанчик, словно молодой бог, спустившийся с Олимпа в долину к простым людям. Затесаться среди людей не получилось, уж больно он всех превосходил статью и харизмой. Но сам он при этом, похоже, не осознавал производимого впечатления и вообще был погружен в себя, широко шагая к дальнему столику и рассеянно помахивая шлемом. Регина замерла, не смея даже предположить, с кем у бога тут назначено рандеву — с какой-нибудь супермоделью, путешествующей инкогнито, или благородной девицей из монакского княжеского дома — ясно ведь, что молодые боги просто так не спускаются с Олимпа, нужна веская причина. Допускаю, что на секунду у нее мелькнула шальная мысль о том, что Мачо, пролетая мимо «Сезара» на своей крылатой колеснице марки «Хонда-Хорнет», заметил ее за столиком и остановил бег колесницы ради знакомства с ней. Ха-ха…