Из огня и пепла
Шрифт:
И Родес без слов пошел прочь, а я последовала за ним, оглянулась на Истона, и тот напряженно кивнул мне. Я видела облегчение на его лице. Он радовался, что нас не будет рядом. Потому что, если Дурин сорвется всей магией, невинные могли пострадать. И нам нужно было понять, почему нас прогнали.
Я шла с Родесом в тишине. Мы ничего не говорили. Было нечего говорить.
Мы шли, и я пыталась рассмотреть пейзаж, водопады и журчащие ручьи. Все казалось приглушенным. Словно тоже горевало по леди.
Как
— Прости, — прорычал Родес под нос. — Тут что-то творится, и я хочу знать, что и почему. Но я не должен был говорить это. Я должен был дождаться, пока мы будем в месте, где отец мне ответит, а не делать это, когда он ощущал себя выше.
— Мне жаль, что твоя мама умерла, Родес.
Он посмотрел на меня, его серебряные глаза были влажными.
— И мне. Я любил ее. Мама, которую ты встретила? Не такая меня растила. Она не всегда была такой хрупкой. Я не знаю, что случилось, но теперь ее нет, и я ничего не могу сделать.
— Я хочу как-нибудь помочь тебе.
— Знаю, — он резко вдохнул и покачал головой. — Давай я отведу тебя в твою комнату, чтобы ты отдохнула. Впереди долгий день с похоронами и политикой, связанной с этим. И мне нужно увидеть Розамонд. Она и Люкен не вышли нас встретить, мне нужно увидеть сестру.
Я открыла руки, и он шагнул в мои объятия. Я обняла его крепко, и он сжал меня в ответ. Я вдохнула его запах, который кружил мне голову раньше, но теперь было иначе.
Это был мой друг, он помогал мне увидеть мир, в котором мне было суждено жить, но который я не знала. И он горевал. И я ничего не могла поделать.
Он обнимал меня еще миг, а потом отпустил без слов. Он отвел меня в мою комнату, где я оставалась до этого, а потом кивнул и ушел.
Я оказалась одна в комнате, скучала по Брэй, по своему старому дому. Скучала по всему, что было раньше.
Потому что я не знала, что будет дальше. Я никогда этого не знала.
Я приняла душ и приготовилась спать, меня удивило позднее время. Мы так долго были в пути, и я не могла просто отдохнуть.
В голове было так много всего, что я не знала, смогу ли отдохнуть. Хотя знала, что нужно было.
В окно тихо постучали. Я прищурилась, увидев Истона на карнизе, заглядывающего внутрь.
Я открыла окно и фыркнула.
— Что ты делаешь?
— Пора спать, — сказал он, запрыгнул в мою комнату и прошелся.
— Это не ответ. Что ты тут делаешь?
— Что-то не так. И мы не одни. Арвин, Вин и Тиган в одной комнате, сторожат по очереди. Я не знаю, что происходит, но мы начеку.
Я уперла руки в бока и нахмурилась.
— Значит, ты решил быть в моей комнате этой ночью?
Он улыбнулся мне так, что внутри все трепетало, но я хмуро смотрела на него.
— Обещаю, ничего не произойдет, девочка. Просто
Мне не нравилось, что от этого мне стало лучше. Так не должно быть. Я должна была испугаться.
Но я не стала долго думать об этом, прошла мимо него к кровати, стараясь не смотреть на Истона. Потому что я хотела спать, все тело устало. И я знала, что и Истон устал.
— Разбуди меня на середине, чтобы я посторожила.
Он приподнял брови.
— Не смотри так на меня. Ты сказал, что все сторожат по очереди. Я буду следующей. Тебе тоже нужно поспать, Истон. Особенно с твоей головной болью.
Что-то мелькнуло на его лице, но я не знала, что это значило. Он просто сделал пару шагов вперед, подоткнул одеяло вокруг меня. Этот жест был интимным, не подходил нам обоим. Но потом он склонился и поцеловал меня в макушку, словно укладывал спать члена семьи, а не девушку, которая не была его половинкой.
— Хороших снов. Я присмотрю за тобой.
— А потом я сделаю так для тебя.
Он улыбнулся, но не ответил.
Я и не ждала.
Никому нельзя было заботиться об Истоне. Тем более, мне.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Я смутно помнила первые похороны, на которых побывала. Сотрудник отца умер в молодости. Я была слишком маленькой, чтобы понимать, что происходило. Мама много раз шипела на меня, чтобы я не задавала вопросы.
Я помнила гроб, и как все всхлипывали и плакали, но не говорили. Или тихо шептались, и звук словно разносился эхом в комнате.
Я не помнила толком, хотя и нечего было вспоминать.
Я была на нескольких других похоронах в жизни: у бабушки и еще одного сотрудника отца, но не на похоронах того, кого знала или с кем была связана во взрослой жизни.
Сидя на скамье рядом с Истоном и за Родесом, я гадала, что нам говорить, и что будет.
Только день прошел с нашего прибытия из территории Воздуха, а мы уже хоронили женщину, которую я не знала. Я не помнила, слышала ли ее голос.
Разве не странно? Разве я не должна была слышать ее? Она была мамой Родеса и Розамонд. Дочь леди и лорда Воздуха, которых я уже уважала, хоть знала не так долго.
И она умерла.
Другие молчали вокруг меня, но ни одной слезы не было пролито.
Никто не плакал, не говорил и не шептался, голоса не было слышно.
Мы сидели в тишине, вода в ручье, текущем сквозь поместье, журчало.
Буль. Кап. Кап. Кап. Буль.
Просто журчание, но только этот звук разносился по гробнице.
Я сидела слева от кафедры с Истоном и другими жителями Обскурита. И на нас смотрели, потому что остальные в комнате были из Люмьера.
Не всего Люмьера, а с территории Воды.