Из Осло с любовью

Строганова Таша

– Без проблем пап, где копилка, ты знаешь, – ответила малявка, не оборачиваясь.

Вздохнув, отец поднялся, достал из заднего кармана бумажник и положил один евро в керамического розового енота с выпученными глазами.

– Какие же меркантильные дети у меня выросли, – проворчал он, подавая Энзо руку, чтобы тот поднялся. И удержал ее, когда тот встал на ноги. – Кстати, что происходит между тобой и Оливером?

– Между мной и Оливером? – приподняв брови, переспросил Энзо, пытаясь немного потянуть время.

– Да, сын, между тобой

и Оливером, – отец усмехнулся, его глаза смеялись. – Мы можем повторить это еще раз десять, но лучше тебе ответить мне, чтобы за дело не взялась твоя мама.

Энзо передернуло от такой перспективы. Он обожал маму. Но та могла вычерпать чей угодно мозг чайной ложечкой, если бы захотела.

– Па, что ты хочешь услышать? – сдался он. Отец продолжал крепко сжимать его руку. И забавно, но этот жест был непросто физической поддержкой, но и в какой-то степени моральной. – Ну, он меня бесит.

– Но? – отец приподнял брови. Жест, который позаимствовал Энзо именно у него.

– Но я, кажется, его хочу, – пробормотал Энзо, отчаянно краснея. – Блядь, это максимально неловкий разговор.

– Сын, – отец вздохнул. – В сексе нет ничего неловкого. Но я хочу, чтобы ты не забывал, что ему всего семнадцать. И его родители наши друзья.

– То есть, вы были бы против наших отношений? – Энзо, сощурившись, посмотрел на отца. – Чисто теоретических.

– Конечно нет, – отец снова улыбнулся. – Если бы у тебя были чувства к нему. Но если он станет обычным развлечением на одну ночь, я буду первым, кто надерет твой зад.

– Ты так говоришь, как будто я самый бессердечный ублюдок в этой вселенной, а он – сама невинность, – Энзо начал раздражаться.

– Ты мой сын, – в глазах отца мелькнула легкая грусть. – И я был в твоем возрасте. И совершал ошибки. А Оливер, он, – на секунду замявшись, он все же продолжил, – он был увлечен тобой в юности. Довольно сильно. Если верить Лив. На самом деле, Лив не хотела отпускать его в Париж, опасаясь, что её драгоценному чаду тут просто разобьют сердце. Но Оливер уверил её, что влюбленность, которой, конечно же, не было, давно прошла. Вот только у меня есть глаза. И я видел, какие искры буквально витали в воздухе между вами.

Энзо был ошарашен.

Что? Какого черта?

Он так и стоял, вытаращив глаза, когда отец разжал их руки и похлопал его по плечу.

– Не наделай ошибок, сынок.

***

Им все же пришлось вернуться за стол.

Атмосфера там царила довольно странная и максимально неловкая.

Мама, видимо слегка раззадоренная ссорой с отцом, решила выместить раздражение тем, что вспоминала идиотские истории из детства Энзо.

– И вот, представь себе, Оливер, – похоже, эти двое спелись, потому что Кристиансен разве что его матери в рот не заглядывал, – выходит Энзо к гостям, а на нем только свитер с оленями. И все. Больше ничего.

Оливер прыснул

от смеха, бросив красноречивый взгляд на Энзо. А тому оставалось только краснеть от злости и смущения.

– Ему, конечно, было всего пять, – добавила мама, – но на гостей он все равно произвел фурор.

Когда, наконец, обед закончился, мама засуетилась, собирая посуду.

– Сынок, поможешь? – обратилась она к Энзо. Тот уже собрался было встать, как его опередил Оливер.

– Я могу помочь, мне не трудно.

– Сидите оба, – решил отец, поднимаясь. – Вы сегодня гости в этом доме. Мы сами справимся, да, дорогая?

Он красноречиво посмотрел на маму, отчего та недовольно поджала губы.

Они оба направились в сторону кухни, и Энзо проводил их долгим взглядом, мысленно желая отцу удачи.

– У тебя классные предки, – поделился Оливер, делая глоток из своего бокала. В нем была минеральная вода. От вина Кристиансен отказался. Это ведь не входило в роль идеального ребенка с открытки. – Даже теряюсь, что в этом мире пошло не так, и у них родился ты.

– Даже теряюсь, как у тебя хватает наглости пускать пыль в глаза моим родителям, если они тебе так нравятся, – Энзо фыркнул и демонстративно забросил в рот оливку.

– Я не… – Оливер покраснел. – Мне они действительно нравятся. А ты меня просто бесишь. Вот и все объяснение.

– Бешу, значит? – Энзо усмехнулся, не сводя с него взгляда. – Ну-ну.

Слова отца о том, что это исчадье ада, оказывается, было влюблено в него тогда, пять лет назад, все еще звучало в голове набатом.

Да быть того не могло.

Не могло.

Но много объясняло.

Родители отсутствовали уже почти полчаса. Но Энзо не собирался рисковать и идти проверять их прямо сейчас. Прошлого раза хватило, спасибо.

Но судя по времени отсутствия, отцу все же удалось склонить чашу весов в свою сторону.

И, словно в подтверждение его слов, в гостиную вернулась мама. Немного помятая, взъерошенная и с ярко алеющими губами. Её глаза лихорадочно блестели, а блузку, похоже, экстренно заправляли обратно в юбку.

– Пирог будет готов через пятнадцать минут, – произнесла она немного севшим голосом и быстро схватила какие-то тарелки со стола. – Можете пока погулять.

Она снова убежала, а в дверях показался отец. Энзо показал ему два больших пальца, заставив ухмыльнуться.

Что ж, кажется, гроза миновала.

– Покажешь мне сад? – вежливо попросил Оливер, видимо восприняв просьбу его мамы буквально.

– Ты что, садов не видел? – Энзо закатил глаза.

– Тогда свою комнату? – предложил Оливер, выгнув брови. – Не в том плане, придурок. Просто надо чем-то убить время.

– Так уж и быть, пошли, – Энзо усмехнулся. – Правда я не уверен, что с момента моего отъезда она осталась прежней. У отца вечно возникают какие-то гениальные идеи.

– Ну, ваш дом выглядит просто шикарно на самом деле, – заметил Оливер, и это прозвучало искренне.