Из Осло с любовью

Строганова Таша

Так, как говорят, блядь, норвежцы.

Пазл сложился.

Перед Энзо был никто иной как Оливер Кристиансен. Сказать, что он изменился со своих двенадцати, не сказать ничего.

Оливер смотрел нагло, нахально. По-видимому, прекрасно осознавая, насколько он хорош собой.

Как же прав оказался Энзо. Из маленького говнюка вырос большой.

Вот только одного Энзо не учел. Этот говнюк вырос чертовски красивым.

Часть 2, в которой

собирается гроза

***

Они стояли друг напротив друга словно боксеры на ринге.

Энзо чувствовал себя странно. За прошедшие недели он успел относительно свыкнуться с мыслью о том, что с ним теперь будет жить Кристиансен.

Но одно дело уложить это в своей голове и совсем другое – столкнуться с ним лицом к лицу.

Не сказать, чтобы Энзо за свою жизнь не видел красивых парней. Да до хрена. Но было что-то во внешности Оливера, что цепляло.

Не позволяло отвести взгляда от его светлой, почти молочной кожи, вьющихся волос, пухлых губ.

Дьявол. Он выглядел как херувим. Но при этом в его глазах плясали такие черти.

Энзо откашлялся.

– Что ж, – произнес он, не узнавая собственный голос, – пойдем, покажу тебе твою комнату.

– Люси уже показала ее мне, – презрительно фыркнул Оливер, почти закатив глаза.

Ну, конечно. Мама не могла оставить гостя просто так. Еще, наверное, и комнату проветрила, и белье свежее постелила.

А вот родного сына о надвигающейся катастрофе предупредить не удосужилась.

– Прекрасно, – Энзо решил не вестись на сучистый характер этого мелкого говнюка. Он ведь действительно мог с ним почти не пересекаться. – Я в душ. Чувствуй себя как в гостях.

– Так не говорят, придурок, – Оливер проводил его взглядом. – Как у таких родителей мог родиться такой сын.

– Встречный вопрос, – Энзо, не оглядываясь, пожал плечами и скрылся в ванной.

Этот пацан едва появился в его квартире, а уже сильно раздражал. Игнорирование. Вот то единственное, что могло его спасти.

После душа стало немного лучше. Энзо смыл с себя соленую морскую воду и остатки песка. Потом на всякий случай побрился, хоть щетина и почти не росла. Но папа как-то по секрету сказал ему, что брился почти каждый день лет до двадцати, чтобы у щетины хотя бы появился шанс.

Завернувшись в чистое полотенце, Энзо вышел в коридор и едва не столкнулся с Оливером. Тот то ли караулил под дверью, то ли шел мимо.

– Блядь, ты не мог одеться? – возмутился он, отпрянув от Энзо. Сам он уже успел переодеться в шорты и футболку.

– Я у себя дома вообще-то, – парировал Энзо. – Тебе что-то нужно? Чай, кофе, сцедить яд?

– Когда я захочу что-нибудь сцедить, – Оливер пошло двинул бедрами вперед, –

я обязательно позову тебя на помощь. Но пока что мне нужно зарядное для телефона. Я еще не разобрал вещи.

– Не хочу тебя разочаровывать, но придется. Ты не в моем вкусе. Так что как-нибудь сам уж, – ответил Энзо, направившись в сторону лестницы. – Ну, чего встал? Пошли, дам тебе шнур.

Оливер быстро нагнал его и стал подниматься следом.

Энзо буквально кожей чувствовал его взгляд. Тот был не то чтобы раздевающим, но горело от него все знатно. А еще он ждал, что же ответит Кристиансен. Промолчать тот просто не мог.

– Вот смотрю я на тебя, Демори, – приторно-сладким голосочком протянул Оливер, – и думаю, кто же может быть в твоем вкусе. Немытые и волосатые француженки?

– А то ты перевидал так много француженок, – Энзо закатил глаза, подавив смешок. Оливер кусался. Но не больно.

Впрочем, не стоило сильно обольщаться. Наверняка, еще успеет показать зубы.

Открыв дверь спальни, Энзо бегло осмотрел комнату, подмечая, не раскидал ли где-то трусы или еще что. Но все выглядело прилично. Удивительно.

Любовью к порядку, совершенно невзаимной, он явно пошел в своего отца.

– Здесь воняет так, будто ты заперся и месяц дрочил, – Оливер застыл на пороге и сморщил нос. – Годы идут, а ничего не меняется.

Энзо лишь показал ему средний палец и на всякий случай открыл окно. На самом деле ничем в комнате не пахло. Но он решил перестраховаться. Потому что, ну, да, он порой дрочил. А кто не грешен?

Достав из верхнего ящика тумбочки шнур и зарядное, Энзо кинул их Оливеру. Тот ловко поймал, почти не глядя. Реакция у него была поразительной.

Видимо, занимался каким-то спортом. Впрочем, это было понятно и по его подтянутой фигуре.

Хотя, похуй, Энзо это было не интересно.

– Что уставился? – он вопросительно выгнул брови. – Вали.

– Ты чертов пещерный человек, – Оливер закатил глаза.

– И что? – фыркнул Энзо. Он уже немного продрог в одном полотенце, да и препираться с этим мелким паскудником пропало всякое желание. – Пожалуешься моим родителям?

– Пидор, – Оливер презрительно сощурился и, развернувшись, ушел.

Энзо с демонстративным грохотом захлопнул за ним дверь. Потом скинул полотенце и упал на кровать.

Он не мог понять своей реакции.

Оливер раздражал. До зубовного скрежета. И это было не только влияние детских воспоминаний. Он успел вывести его из себя и своим нынешним поведением.

Удивляло другое. Реакция собственного тела.

Да, Оливер оказался смазливым до чертиков, но какого дьявола, почему Энзо так хотелось зажать его где-нибудь в углу и выбить всю дурь из его задницы.