Из-под палочки
Шрифт:
— Почему? — приуныла она. У неё уже почти начало получаться!
— Мне… первая жена шила. Много. А потом, — Эндан покачал головой, отворачиваясь, — когда её не стало, я всё это носил… Постоянно напоминая себе, как я виноват в том, что с ней случилось. Я не могу больше. Пожалуйста, не надо. Я только всё отдал…
Алиса убрала руку с его бедра, неизвестно как там очутившуюся, и выпустила из пальцев рубашку. Вот так в самом неожиданном месте всё-таки всё запорола.
— Не расстраивайся, — попросил Эндан, целуя её в щёку. — Может быть, после… Когда мне будет не так страшно. Если ты… Если тебе…
—
— Ничего страшного, — слабо улыбнулся Эндан. — Тебе ведь мой подарок тоже не понравился?
Алиса с большим трудом вспомнила, о чём он говорил. Куклы же! Это всё было только сегодня, а казалось, что в другой жизни. В той жизни, где Алисе было ничего нельзя и всё страшно. Он ей кукол подарил с заводскими фейс-апами и без коробок! А Алиса ещё себя считала неадекватной!
— Понравился, — хихикнула она, соображая, как бы так объяснить, чтобы его не обидеть. Кажется, ей никогда в жизни не приходилось решать такую задачу: или её объяснения никого не интересовали, или обидеть было не жалко. Вот это, наверное, и было одним из тех недостижимых навыков, обязательных для совместной жизни с другим человеком.
Алиса же никогда с этим не справится. Она его обидит, он её бросит, и всё станет, как раньше. Алиса зажмурилась от ужаса и лихорадочно заскребла когтями по сусекам своего сознания. Она же не могла просто отмолчаться или уйти. Что она ни сделай сейчас, результат будет один: Эндан обидится. Наверное, какие-то ужасно прокачанные люди могли бы изложить ему всё как есть, но необидно, а у Алисы просто не было шансов. Но, может быть, если сказать не прямо всё как есть, а по соседству? Вдруг прокатит? Других идей у Алисы всё равно не было.
— Только их было так много и все разом… — наугад произнесла она. — Я не знала, на кого первого смотреть. — Она глянула на Ясеня. Вроде пока не обиделся. И тут её осенило: — Может быть, ты мог бы, хм-м, обратно по коробкам их убрать, и давать мне по одной? Скажем, по одной в месяц?
— По одной в месяц? — Эндан улыбнулся и прижался виском к её виску. — Это значит, десять месяцев.
— Ага. — Алиса перевела дыхание и постаралась унять бешено стучащее сердце. Неужели она сдала этот экзамен? А вроде не так уж трудно и было, и придумала она хорошо. По кукле в месяц она как раз успеет каждой и лицо переделать, и костюмчик пошить, и тогда подарок будет в самый раз! Выходит, она даже не соврала по сути. Это вот так общение человеческое работает?
Эндан меж тем отсчитал все десять месяцев по её пальцам и уточнил сквозь улыбку:
— И самую большую в конце?
— И самую большую в конце, — облегчённо согласилась Алиса.
— Клянёшься мне, что не оставишь меня один на один с огромным пластиковым мужиком?
Алиса фыркнула.
— Клянусь. А ты клянёшься мне, что не оставишь мне вместо себя огромного пластикового мужика?
— Клянусь, — торжественно произнёс Эндан.
Они оба повернулись, чтобы поцеловать друг друга в висок, и их губы встретились.
— Пошли рубашку мерить? — предложила Алиса. — Тогда,
— И после рассвета ещё раз померяем, — решил Эндан, подобрал рубашку с пола и потянул Алису за собой. А потом неловко, словно извиняясь, добавил: — Раз уж всё равно будем друг за друга держаться.
Эпилог
— Может, снотворного? Проснёшься — а уже всё в порядке.
— А если не в порядке?
Хотон-хон мучительно закатила глаза, а хозяйка женской клиники, в кабинете которой и проходил разговор, отвернулась, прикрыв лицо рукой.
— То ты всё равно узнаешь об этом последним, потому что будешь сидеть в коридоре в смирительной рубашке, прицепленный наручниками к поручням в стене. Специально для тебя распорядимся их установить.
— А если ей что-то нужно будет? — упирался Эндан.
— То тут целый Дом целителей к её услугам.
— А если ей будет страшно?
— То тебя всё равно ко мне не пустят, — вставила сама Алиса, до сих пор наблюдавшая убеждение Эндана со стороны. Она сидела в самом удобном кресле для посетителей во всей женской клинике, а они тут все были достойны императорских покоев. Округлившаяся, но всё такая же длинноногая, она теперь заворачивалась в длинные яркие юбки и дили собственного изготовления и сияла посреди зимы, как маковое поле под летним солнцем.
Она отнеслась к его проблеме с уважением, но честно предупредила, что не понимает, чего тут можно бояться. Хотон-хон пошла Эндану навстречу и согласилась лично присутствовать при родах, хотя и уверяла, что хозяйка клиники справится не хуже. Императрица была подругой Алисиного брата, а всё, что этот брат высоко ценил, для Алисы имело непререкаемый авторитет.
— Велика ли вероятность, что тебе будет страшно? — спросила Хотон-хон у Алисы. Та пожала плечами.
— Мне же не надо будет вежливо разговаривать с неприятными людьми? Нет? А чего ещё можно бояться?
Эндан сложил руки на груди и сгорбился, всем своим видом выражая, что он ни на что не согласился. Он понимал, что его мнение не только никого не интересует, но и не имеет никакого влияния на развитие событий. Алиса родит так и так, хочет он того или нет, вопрос только в том, как сам Эндан до этого момента дотянет. Брат даже предлагал найти какое-нибудь зияние, ведущее на месяц в будущее, но Эндан отказался. Он не мог не быть рядом с Алисой, когда настанет время ей ехать в клинику. Не мог не быть с ней, когда она впервые возьмёт на руки своего малыша. Алиса не боялась боли или крови — хотя Хотон-хон и уверяла, что с этим ей не придётся столкнуться, настолько Эндан ей всё же не верил, — но она запросто могла испугаться младенца.
К тому же оставался серьёзный шанс, что ребёнка из Алисы будут вынимать каким-то неестественным способом, и тогда она сама будет погружена в искусственный сон. Что за способ, ни одна из трёх женщин не объясняли Эндану даже намёками, и от мысли о нём у него обильно потели ладони и стопы — так, что он разок поскользнулся внутри сапога и чуть не приложился лбом о спинку стула. Но как ни пугали его все эти перспективы, Эндан совершенно точно не мог позволить, чтобы его ребёнок первые часы своей жизни провёл без единого родителя.