Из последних сил
Шрифт:
— 10 дней… — Шрам проговорил это число вслух. Что-то смущало его… Что-то вертелось в голове… Что-то неправильное…
— Задумался? — ехидно спросил Некрасов. — Анализируешь?
— 10 дней… Помнишь, когда Каримов умер, я решил памятник ему на могилу поставить? Ты же заказ делал? Ты… Сколько ушло на его изготовление?
— Месяц. А памятник был хорош, но не ровня этому. Просто гранитная плита с высеченным в камне лицом. Месяц, Шрам. А памятник Балабиной на ее могиле появился на девять дней после смерти. Такое за неделю не сделаешь, каким бы невероятным скульптором
— Понимаю… Витя заказал памятник заранее? Он знал, что сестра умрет, и готовился к ее смерти?
— Мимо, Шрам. Я уже говорил со скульптором. Это она сделала заказ. Сама Надя. Примерно год назад. Она боролась до последнего, но, видимо, в глубине души, понимала, что рак убьет ее. Четыре года непрекращающихся операций и различных курсов терапии. Понимаешь, через что она прошла?
— Через настоящий ад.
— Ну, теперь у тебя в голове выстроилась картинка?
— Выстроилась… — вздохнул Шрам. — Витина сестра была единственным средством давления на него. Нет сестры — нет рычагов управления. Нет ничего. Остается только искать его и упрашивать. А как его искать? Куда он мог уехать?
— Шрам, ты главного не понял. Посмотри на проблему шире. Четыре года назад Витя пришел к Горбунову и предложил сделку. Четыре года назад. В 2009-м. Вчера, когда ты позвонил ему и предложил самый высокооплачиваемый заказ за время вашего партнерства, Витя послал тебя. Просто и без затей. Связь улавливаешь?
— Он зарабатывал деньги на лечение сестры! Черт! Ему не нужны деньги, ему не нужно больше ничего. Он потерял самого дорогого для него человека… Стас, ты был прав. Его сейчас не приманишь никакой суммой и никакой властью. Ему ничего не нужно… Куда же он поехал?
— Ну так спроси у него! — подсказал Крайнов.
— Юра, у тебя все?
— Пока — да. Мои ребята собирают детальную информацию по всем витиным друзьям и знакомым. Скоро у меня будут номера телефонов всех, с кем он когда-либо работал или пересекался. Я переговорю со всеми… Я так понимаю, мы ищем иголку в стоге сена — рычаги давления на него?
— Да, именно так. Ищи. Важным может оказаться все, что угодно… И самое главное — не мог же он не любить никого, кроме своей сестры? Родственники, друзья, кто угодно! Мне сейчас нужен любой человек, которого можно сфотографировать с паяльником возле лица и прислать эту фотографию нашему герою.
Некрасов поморщился.
— Или наоборот, любой, кто может просто поговорить с Витей и по-доброму попросить его помочь хорошим дядям, — продолжил Шрам, видя его реакцию. — Но такой вариант развития событий очень маловероятен. Так, все, тихо, я звоню.
Достав из кармана телефон, Шрам выбрал нужный номер. На секунду, потребовавшуюся аппарату на соединение, у Шрама перестало биться сердце. Больше всего он боялся услышать «Абонент временно недоступен», но спустя секунду, показавшуюся ему бесконечно длинной, в трубке раздался длинный гудок!
— Есть! — одними губами произнес Шрам и улыбнулся.
Второй гудок. Третий. Четвертый…
— Слушаю! — раздался в динамике
— Здравствуй, Дима! — сказал Шрам. Спокойно, нейтрально, без радости или угрозы. Не было предшествовавших этим словам долгих и насыщенных суток, не было злости на решившего кинуть его партнера. Он просто начинал переговоры, начинал их заново. — Или мне лучше называть тебя Виктором?
Он сделал паузу, давая своему собеседнику время на реакцию, но ее не последовало. Шрам слышал в трубке шум города, дыхание Вити и… кажется, чьи-то всхлипы, но какого-либо ответа он так и не дождался.
— Ладно, можешь ничего не говорить, — продолжил он все тем же нейтральным, деловым тоном, — у меня к тебе дело. Крупное дело. На 50 миллионов рублей.
— Нет! — резко ответила трубка.
— Витя, я тебя прошу, не отказывайся так сразу. Не буду скрывать, для меня этот заказ очень важен, и без тебя я не справлюсь. Ты мне очень нужен. Поверь, этот заказ изменит многое — и для меня, и для тебя. 50 миллионов я предлагаю тебе прямо сейчас. Я все знаю о тебе, и я скорблю о смерти твоей сестры вместе с тобой. Очень жаль, что ты никогда раньше не говорил о ней… Я бы очень хотел с ней познакомиться! Но как бы то ни было, я предлагаю тебе встретиться и обсудить детали заказа…
— Еще раз говорю, нет, — твердо ответил Витя. — Не в деньгах дело, Шрам. Я даже не хочу знать, что это за заказ. Я вообще еду отдыхать!
— Как отдыхать? — опешил Шрам от будничности этого заявления.
— Да, просто отдыхать!
— Но я…
— Нет! Все! И не ищи меня, это может плохо кончиться. Для тебя и для твоих ребят. Все! Прощай.
Трубка загудела противными короткими гудками…
Шрам откинулся на спинку стула, подняв взгляд к потолку. В его голове прокручивались возможные варианты дальнейших действий.
Что делать? Рвать когти, заметая следы, вытаскивая как можно больше денег со своих счетов и срочно исчезать в направлении Кайнановых островов, Мексики или Бразилии? Тут не важно, есть ли у страны договор об экстрадиции с Россией или США, люди из ГРУ не будут заморачиваться депортацией и судом. У них есть свои специалисты по несчастным случаям…
Или продолжить игру? Задействовать все свои резервы, бросить всех доступных людей на поиски Вити, а найдя — предложить долю в бизнесе, кресло зама, гарантию безбедной жизни до конца дней. Упрашивать, умолять, хитрить… Нет, не может человек отказаться от денег, особенно от таких, которые в силах предложить Шрам. Горе приходит и уходит, а кушать хочется всегда. Все умирают. Все там будем рано или поздно. Лучше бы, конечно, поздно.
Нет, Шрам не умел сдаваться. Большой приз — большие сложности. Попросить бы у Мэтта отсрочку, сославшись на непредвиденные трудности, но обратный отсчет времени до трагической кончины президента и премьера уже запущен. Через 9 дней борт N1 поднимется в воздух. 16 июля в 14–30 по московскому времени из «Внуково-2». И в это время машина с Витей, вооруженным мощным биноклем, должна находиться на Боровском шоссе, над которым и взлетит искомый самолет.
Крайнов и Некрасов ждали его решения молча.